JК
Ось времен :: Каттнер Генри
Страница: 124 из 161Я увидел перед собой раскрытую страницу – страницу, которую я читал тысячу лет назад. Печать была четкой, и я хорошо разбирал слова.
«Профессор Рафаэль М.Робинсон из Калифорнийского университета показал, что можно разделить твердую сферу на пять частей, из которых можно сложить две сферы, каждая из которых равна по объему исходной сфере. Одна сфера формируется из двух частей, а вторая из трех.
Иными словами, сумма объемов пяти частей равна объему исходной сферы и равна сумме объемов двух сфер, то есть вдвое большему объему».
И это все. Для Белема этого было, конечно, недостаточно. Я чувствовал, как он нетерпеливо обшаривает мой мозг, в поисках, но он не мог найти там того, чего там не было. Вскоре он покинул мой мозг, металлическая фигура зашевелилась. Белем повернулся и, молча, пошел к столу, где начал что-то рисовать.
Когда я задал ему несколько вопросов, он рассеянно послал меня к черту.
Так это началось. Бесполезно спрашивать меня, как это кончилось – я не понимаю. Смешно претендовать на то, что я хоть что-нибудь понимаю в этом, хотя все происходило у меня на глазах.
Не легко. Не быстро. Это заняло так много времени, что чуть не стало бесполезным, ведь штурм продолжался.
Я еще мог следить за первыми стадиями эксперимента Белема. Он забросил свою работу с линзами и полностью переключился на парадокс Банаха–Тарски. Я наблюдал, как он формирует сферы, грани, но затем у меня заболела голова от этого.
Он попытался сделать то, что любому человеку казалось невозможным.
«Профессор Рафаэль М.Робинсон из Калифорнийского университета показал, что можно разделить твердую сферу на пять частей, из которых можно сложить две сферы, каждая из которых равна по объему исходной сфере. Одна сфера формируется из двух частей, а вторая из трех.
Иными словами, сумма объемов пяти частей равна объему исходной сферы и равна сумме объемов двух сфер, то есть вдвое большему объему».
И это все. Для Белема этого было, конечно, недостаточно. Я чувствовал, как он нетерпеливо обшаривает мой мозг, в поисках, но он не мог найти там того, чего там не было. Вскоре он покинул мой мозг, металлическая фигура зашевелилась. Белем повернулся и, молча, пошел к столу, где начал что-то рисовать.
Когда я задал ему несколько вопросов, он рассеянно послал меня к черту.
Так это началось. Бесполезно спрашивать меня, как это кончилось – я не понимаю. Смешно претендовать на то, что я хоть что-нибудь понимаю в этом, хотя все происходило у меня на глазах.
Не легко. Не быстро. Это заняло так много времени, что чуть не стало бесполезным, ведь штурм продолжался.
Я еще мог следить за первыми стадиями эксперимента Белема. Он забросил свою работу с линзами и полностью переключился на парадокс Банаха–Тарски. Я наблюдал, как он формирует сферы, грани, но затем у меня заболела голова от этого.
Он попытался сделать то, что любому человеку казалось невозможным.