JК
Лицо без маски :: Шелдон Сидни
Страница: 190 из 191Тогда он приблизил рот к уху Макгриви и хрипло процедил:
– Анна Демарко… Она дома… Помогите!
Макгриви пошел к полицейской машине, взял микрофон и отдал приказание. А Джад стоял на ватный ногах, непроизвольно покачиваясь взад-вперед. Между тем холодный, порывистый ветер приятно обдувал его. Прямо перед собой он заметил лежащее на земле тело и решил, что это Роки Ваккаро.
«Наша взяла, – подумал Джад, – мы победили»
Он повторял и повторял эти слова про себя. А когда произнес вслух, понял, что они лишены всякого благого смысла. Разве это победа? Он всегда считал себя порядочным, гуманным человеком, более того – врачом, целителем душ, а сам оказался кровожадным животным. Сначала довел противника до полного исступления, а потом отправил его к праотцам. И что же теперь? Доживать свой век с этим жутким бременем на сердце? Если даже убедить себя, будто действовал в пределах самообороны, – и да поможет господь! – все равно не избавиться от мысли, что испытал очевидное наслаждение от своего поступка. А за это не будет прощения! Он нисколько не лучше Демарко, братьев Ваккаро и других им подобных. Цивилизованность – ужасно тонкая, чрезвычайно хрупкая скорлупка, и если она лопается, человек вновь превращается в животное, скатывается обратно в бездну первобытной гнусности. А ведь до сих пор он с гордостью считал, будто навсегда оттуда выбрался…
Ох, нет сейчас ни сил, ни желания об этом думать.
– Анна Демарко… Она дома… Помогите!
Макгриви пошел к полицейской машине, взял микрофон и отдал приказание. А Джад стоял на ватный ногах, непроизвольно покачиваясь взад-вперед. Между тем холодный, порывистый ветер приятно обдувал его. Прямо перед собой он заметил лежащее на земле тело и решил, что это Роки Ваккаро.
«Наша взяла, – подумал Джад, – мы победили»
Он повторял и повторял эти слова про себя. А когда произнес вслух, понял, что они лишены всякого благого смысла. Разве это победа? Он всегда считал себя порядочным, гуманным человеком, более того – врачом, целителем душ, а сам оказался кровожадным животным. Сначала довел противника до полного исступления, а потом отправил его к праотцам. И что же теперь? Доживать свой век с этим жутким бременем на сердце? Если даже убедить себя, будто действовал в пределах самообороны, – и да поможет господь! – все равно не избавиться от мысли, что испытал очевидное наслаждение от своего поступка. А за это не будет прощения! Он нисколько не лучше Демарко, братьев Ваккаро и других им подобных. Цивилизованность – ужасно тонкая, чрезвычайно хрупкая скорлупка, и если она лопается, человек вновь превращается в животное, скатывается обратно в бездну первобытной гнусности. А ведь до сих пор он с гордостью считал, будто навсегда оттуда выбрался…
Ох, нет сейчас ни сил, ни желания об этом думать.