JК
Особый отдел и пепел ковчега :: Брайдер Юрий
Страница: 10 из 89Привычка — вторая натура.
— И всё же нам придётся этого джинна из-под шкуры Обухова извлечь, — сказала Людочка. — Или доказать, что там его никогда и не было.
— А не боишься, что джинн потом вселится в тебя? — усмехнулся Кондаков.
— Нет. Джинны не микробы. И даже не чесоточные клещи. Аллах наделил их разумом и бессмертием, но лишил свободы воли. Исполнив свой долг, они присоединяются к сонму собратьев, населяющих семь небес, распростёртых над землёй.
— Тогда я за нас с тобой спокоен. Будем дожидаться сообщений от Цимбаларя.
Возле ворот следственного изолятора, видевших на своём веку больше слёз, чем гора Голгофа, Обухова дожидалась вереница роскошных лимузинов. Можно было подумать, что здесь собираются чествовать какую-нибудь кинозвезду, пусть и без военного оркестра, но с цветами, шампанским, спичами и экзальтированными поклонниками.
Ваня Коршун, обосновавшийся в мусорном контейнере на другой стороне улицы, с помощью узко направленного микрофона вслушивался в голоса, доносившиеся из толпы встречающих.
Больше всего, естественно, его интересовал сам Обухов, однако тот, паче чаяния, никаких восторгов по поводу своего освобождения не выказывал.
— Зачем нужно было устраивать весь этот шабаш? — с нескрываемым раздражением поинтересовался бывший арестант.
— И всё же нам придётся этого джинна из-под шкуры Обухова извлечь, — сказала Людочка. — Или доказать, что там его никогда и не было.
— А не боишься, что джинн потом вселится в тебя? — усмехнулся Кондаков.
— Нет. Джинны не микробы. И даже не чесоточные клещи. Аллах наделил их разумом и бессмертием, но лишил свободы воли. Исполнив свой долг, они присоединяются к сонму собратьев, населяющих семь небес, распростёртых над землёй.
— Тогда я за нас с тобой спокоен. Будем дожидаться сообщений от Цимбаларя.
Возле ворот следственного изолятора, видевших на своём веку больше слёз, чем гора Голгофа, Обухова дожидалась вереница роскошных лимузинов. Можно было подумать, что здесь собираются чествовать какую-нибудь кинозвезду, пусть и без военного оркестра, но с цветами, шампанским, спичами и экзальтированными поклонниками.
Ваня Коршун, обосновавшийся в мусорном контейнере на другой стороне улицы, с помощью узко направленного микрофона вслушивался в голоса, доносившиеся из толпы встречающих.
Больше всего, естественно, его интересовал сам Обухов, однако тот, паче чаяния, никаких восторгов по поводу своего освобождения не выказывал.
— Зачем нужно было устраивать весь этот шабаш? — с нескрываемым раздражением поинтересовался бывший арестант.