JК
Арена мрака :: Пьюзо Марио
Страница: 158 из 341Немец, все еще сильно волнуясь, сказал:
— Подождите, пожалуйста, подождите, — и почти побежал к буфету,достал оттуда бутылку шнапса и еще один стаканчик.
Он наполнил стакан шнапсом и едва ли не силой всучил его Моске.
— Это была ошибка, просто ошибка. Понимаете, я подумал, что эти дети досаждают вам. Я не хотел вмешиваться.
И Моска вспомнил, как отчитывал этот немец двух ребятишек на площади — сердито, но в его голосе слышался стыд, словно он сам был повинен в унижении этих детей.
— Все в порядке, — сказал Моска. Он не притронулся к шнапсу и хотел поставить стакан на стол, но немец схватил его за руку и заставил выпить.
Забыв, что на него смотрят жена и дети, немец, словно умоляя даровать ему жизнь, продолжал сбивчиво говорить:
— Я никогда не был нацистом. Я вступил в партию только для того, чтобы мне сохранили работу, все типографские рабочие должны были вступать в партию. Я платил взносы. Вот и все. Я не был нацистом. Пейте. Это хороший шнапс. Пейте.
Я этим лечусь.
Моска выпил и направился к двери, но немец опять удержал его. Он схватил его за руку и стал трясти.
— Я очень благодарен вам за вашу доброту. Это от чистого сердца. Я никогда этого не забуду.
Я всегда говорил, что американцы хороший народ. Добрый народ. Нам, немцам, повезло. — Он в последний раз пожал руку Моске. Его голова тряслась от нервного напряжения и от радости, что все кончилось.
— Подождите, пожалуйста, подождите, — и почти побежал к буфету,достал оттуда бутылку шнапса и еще один стаканчик.
Он наполнил стакан шнапсом и едва ли не силой всучил его Моске.
— Это была ошибка, просто ошибка. Понимаете, я подумал, что эти дети досаждают вам. Я не хотел вмешиваться.
И Моска вспомнил, как отчитывал этот немец двух ребятишек на площади — сердито, но в его голосе слышался стыд, словно он сам был повинен в унижении этих детей.
— Все в порядке, — сказал Моска. Он не притронулся к шнапсу и хотел поставить стакан на стол, но немец схватил его за руку и заставил выпить.
Забыв, что на него смотрят жена и дети, немец, словно умоляя даровать ему жизнь, продолжал сбивчиво говорить:
— Я никогда не был нацистом. Я вступил в партию только для того, чтобы мне сохранили работу, все типографские рабочие должны были вступать в партию. Я платил взносы. Вот и все. Я не был нацистом. Пейте. Это хороший шнапс. Пейте.
Я этим лечусь.
Моска выпил и направился к двери, но немец опять удержал его. Он схватил его за руку и стал трясти.
— Я очень благодарен вам за вашу доброту. Это от чистого сердца. Я никогда этого не забуду.
Я всегда говорил, что американцы хороший народ. Добрый народ. Нам, немцам, повезло. — Он в последний раз пожал руку Моске. Его голова тряслась от нервного напряжения и от радости, что все кончилось.