JК
Арена мрака :: Пьюзо Марио
Страница: 38 из 341Зажег сигарету, которую вложил ей вгубы, потом поднял легкое тело на руки, отнес ее в кабинет и посадил на стул.
Моска открыл вторую бутылку пива, и на этот раз она отпила немного. А внизу под ними события уже развивались чуть живее. Врачи склонились над распростертыми телами, их руки быстро сновали, солдаты с бутылями плазмы присели на корточки. Мусорщики осторожно пробирались по развалинам, из всех проломов выносили трупы — сплющенные, покрытые белой пылью тела.
Девушка шевельнулась и попыталась привстать со стула.
— Я уже могу идти, — сказала она и собралась выйти, но Моска загородил дверь.
На своем ломаном немецком он сказал:
— Подожди меня снаружи.
Она помотала головой.
— Тебе надо выпить, — сказал он. — Чего-нибудь покрепче. Шнапс. Хороший шнапс.
Она снова помотала головой.
— Не бойся, я ничего не замышляю, — сказал он по-английски. — Честно, голову даю на отсечение. — И он шутливо приложил бутылку пива к левой стороне груди.
Она улыбнулась и прошмыгнула мимо него.
Он смотрел, как ее маленькая фигурка медленно, но решительно удаляется по коридору к разрушенной лестнице.
Вот так оно все и началось: мертвых, победителей и побежденных, уносили, кирпичная пыль оседала на их смеженные веки, а ее хрупкое тело и худенькое личико заставили Моску вдруг ощутить к ней жалость и непонятную нежность.
Моска открыл вторую бутылку пива, и на этот раз она отпила немного. А внизу под ними события уже развивались чуть живее. Врачи склонились над распростертыми телами, их руки быстро сновали, солдаты с бутылями плазмы присели на корточки. Мусорщики осторожно пробирались по развалинам, из всех проломов выносили трупы — сплющенные, покрытые белой пылью тела.
Девушка шевельнулась и попыталась привстать со стула.
— Я уже могу идти, — сказала она и собралась выйти, но Моска загородил дверь.
На своем ломаном немецком он сказал:
— Подожди меня снаружи.
Она помотала головой.
— Тебе надо выпить, — сказал он. — Чего-нибудь покрепче. Шнапс. Хороший шнапс.
Она снова помотала головой.
— Не бойся, я ничего не замышляю, — сказал он по-английски. — Честно, голову даю на отсечение. — И он шутливо приложил бутылку пива к левой стороне груди.
Она улыбнулась и прошмыгнула мимо него.
Он смотрел, как ее маленькая фигурка медленно, но решительно удаляется по коридору к разрушенной лестнице.
Вот так оно все и началось: мертвых, победителей и побежденных, уносили, кирпичная пыль оседала на их смеженные веки, а ее хрупкое тело и худенькое личико заставили Моску вдруг ощутить к ней жалость и непонятную нежность.