JК
Отражение птицы в лезвии :: Гальперин Андрей
Страница: 343 из 395Потом с легкой улыбкой сдернул с седла огромный, изукрашенный резьбой, серебряный рог.
— Эх… Пейте, пейте, солдатики! И мне налейте… На том свете точно не нальют!
Со всех сторон к ним начали сходится воины. Кто-то затянул песню. Венцель хлопал солдат по плечам и сыпал шутку за шуткой. Солдаты радостно хохотали и гордо поднимали головы.
Их добрый король был рядом, он был с ними. И на его медвежьем шлеме блестел девиз древних могемских правителей:
«Первые среди равных!»
97
Ук горестно вздыхал и жаловался самому себе на свою тяжкую судьбу. Ему было холодно, и он очень хотел есть. Четыре дня назад на завод полный рыбы, набросился двурог. Сети пришлось опустить. Рыбаки, почесав грязные чубатые головы, ушли в порт, оставив его, Ука, на вышке, посреди моря, в пяти лигах от Канцы, ждать когда чудовище уйдет. Но день проходил за днем, а двурог плавал вокруг завода, выставив на поверхность грязно-желтое брюхо и уходить не собирался. Стаи тунца, чувствуя чудовище, в завод не шли. Они, словно издеваясь, резвились в отдалении, гоняя летучих рыб, и высоко выпрыгивали при этом из воды.
Уходя, рыбаки швырнули на грубо сколоченный стол несколько черствых лепешек и соленую рыбу и пообещали через два дня его сменить, если чудовище к тому времени не уберется. Но шел четвертый день, а смены все не было. Все, что ему оставили, он уже подъел. Противная вода, в кожаном бурдюке, подходила к концу. Брюхо сводило от тупой, ноющей боли.
— Эх… Пейте, пейте, солдатики! И мне налейте… На том свете точно не нальют!
Со всех сторон к ним начали сходится воины. Кто-то затянул песню. Венцель хлопал солдат по плечам и сыпал шутку за шуткой. Солдаты радостно хохотали и гордо поднимали головы.
Их добрый король был рядом, он был с ними. И на его медвежьем шлеме блестел девиз древних могемских правителей:
«Первые среди равных!»
97
Ук горестно вздыхал и жаловался самому себе на свою тяжкую судьбу. Ему было холодно, и он очень хотел есть. Четыре дня назад на завод полный рыбы, набросился двурог. Сети пришлось опустить. Рыбаки, почесав грязные чубатые головы, ушли в порт, оставив его, Ука, на вышке, посреди моря, в пяти лигах от Канцы, ждать когда чудовище уйдет. Но день проходил за днем, а двурог плавал вокруг завода, выставив на поверхность грязно-желтое брюхо и уходить не собирался. Стаи тунца, чувствуя чудовище, в завод не шли. Они, словно издеваясь, резвились в отдалении, гоняя летучих рыб, и высоко выпрыгивали при этом из воды.
Уходя, рыбаки швырнули на грубо сколоченный стол несколько черствых лепешек и соленую рыбу и пообещали через два дня его сменить, если чудовище к тому времени не уберется. Но шел четвертый день, а смены все не было. Все, что ему оставили, он уже подъел. Противная вода, в кожаном бурдюке, подходила к концу. Брюхо сводило от тупой, ноющей боли.