Любовь и баксы   ::   Седов Б. К.

- Так, - распорядился Желвак, - пошли все наружу. Быстро.

- А что такое? - удивился Скелет. - Только открыли, и сразу наружу… Ты чего, Николай Иваныч?

- Ничего, - отрезал тот, - пошли.

И, подавая пример, первым выбрался на свежий воздух. Недовольно бормоча, Скелет, Чача и Рубинштейн последовали за ним.

Отряхнувшись, Желвак достал сигареты и, закурив, сказал:

- Сейчас все остаются здесь, а я пойду туда и посмотрю, что там имеется. Может быть, все эти рассказы о кладе - фуфло.

- А чего один-то? - возмутился Чача. - Мы что - не в доле?

- А кто вам сказал, что вы в доле? - прищурился Желвак. - Вы за свою работу получите денег. Причем столько, сколько сами не стоите. Или, может быть ты, Чача, считаешь, что ты ровня мне? Ты из шестерок давно выбрался? Ты, бля, еще зимой лохов на дороге обувал, подставлял им свою поганую помойку, "восьмерку" свою… а сейчас уже со мной в долю хочешь? А этого не хочешь?

И Желвак вынул из кармана ту самую волыну, которой грозил нерадивым работникам целых полчаса.

- Да одна только пуля дороже твоей башки стоит, понял?

Он передернул затвор и повертел пистолетом в воздухе. Посмотрев на него, он добавил:

- И еще масло. Фирменное, между прочим. Ну что, есть еще вопросы?

- Не, Николай Иваныч, - торопливо ответил струхнувший Чача, не сводя глаз с пистолета, - никаких вопросов.

- А никаких, так и не квакай. А ты, Рубинштейн, ничего не хочешь сказать?

- Я? - изумился Рубинштейн.