Любовь и бессмертие Зорге   ::   Бенюх Олесь

Повернувшись к Зорге, словно только что вспомнив что-то очень важное, говорит:

Мейзингер: Рихард, насчет Леммке и Хюбнера мы с тобой уже говорили. А вот наш граф Дуеркхайм... уж слишком он показной наци. Ярый ненавистник жидов, славян, итальяшек. Всех неарийцев. Вопрос - сам-то он чистый ариец?

Отт: Меня и раньше, в Берлине удивлял его слишком курносый нос, эти характерно русские скулы, разрез глаз...

Мейзингер: Твое мнение, Рихард?

Зорге: Я, как лингвист, могу сказать - едва уловимый акцент заставляет думать, что в его жилах течет и не немецкая кровь.

Мейзингер (хлопая себя ладонью по лбу): Лингвистика - вот такая нужна мне отмычка. (Уходит).

Фрау Отт: Какая благородная скромность - отказаться от столь заманчивого, столь завидного предложения! Я горжусь нашей дружбой, Рихард.

Отт: Я уверен, дорогая, в Берлине отказ Рихарда будет оценен весьма высоко. Кругом столько беспринципных карьеристов, которые - чтобы продвинуться хоть на ступенечку вверх - готовы переступить через труп и друга, и отца родного. Браво, Рихард, браво! Подумать только, я мог бы лишиться помощи моего самого главного аналитика и советника! Этот болван чванливый, этот мясник Мейзингер послал предложение в Берлин, не согласовав его со мной.

Фрау Отт: Еще бы! Его девиз: "Гестапо превыше всего!" Чучело в полковничьем мундире.

Отт: Вернее не скажешь. Дорогая, ты не оставишь нас с Рихардом наедине ненадолго.

Фрау Отт: Посекретничайте. Я собиралась удалиться в любом случае.