JК
Любовь и доблесть :: Катериничев Петр
Страница: 668 из 709«Опять стекло оконное в дожде, опять туманом тянет и ознобом...» Даже от воспоминаний спине стало холодно и неуютно, и вроде даже потянуло сквознячком, и Данилов вдруг понял, что тянущий холодок – не плод размягченного воображения, он настоящий, но – опоздал. Сильные умелые руки прихватили запястья сзади и вывернули так, что он впечатался лицом в стол.
– Что с Дашей? – спросил требовательно густой встревоженный голос.
– Спит, – ответили ему. – Дышит ровно, судорог нет, зрачок реагирует нормально, пульс хорошего наполнения, – заговорил быстро кто-то. – Просто спит.
– Уверены?
– Мы можем сейчас же отправить ее...
– Не нужно. Она поедет со мной. – Человек уверенно прошел в кабинет-кладовую, пророкотал низким баритоном:
– Костры они тут жгли, что ли...
Затем оттуда послышалось сдавленное мычание Корнилова.
– А ты, Сережа, меня уже и похоронил, – произнес голос укоризненно, с едва заметной горчиной.
– Сашка... Петрович... Я...
– Якорь для буя. Вот ты кто. Гнида.
– Александр Петрович, мне...
– Заткнись, Корнилов. Я ведь на Зубра грешил. А он мне еще когда-а-а идею кинул... Ладно. Пакуйте этого, ребята, с ним будем на дальней даче разбираться.
Вдумчиво и неспешно.
– Сашка...
Послышался хлесткий звук затрещины, треск материи, словно кого-то резко выдернули вверх за шиворот.
– Заткнись. Горько мне. Хоть и знаю: предают только свои, а горько. Было у меня трое своих. Наташа умерла. Дашка мала.
– Что с Дашей? – спросил требовательно густой встревоженный голос.
– Спит, – ответили ему. – Дышит ровно, судорог нет, зрачок реагирует нормально, пульс хорошего наполнения, – заговорил быстро кто-то. – Просто спит.
– Уверены?
– Мы можем сейчас же отправить ее...
– Не нужно. Она поедет со мной. – Человек уверенно прошел в кабинет-кладовую, пророкотал низким баритоном:
– Костры они тут жгли, что ли...
Затем оттуда послышалось сдавленное мычание Корнилова.
– А ты, Сережа, меня уже и похоронил, – произнес голос укоризненно, с едва заметной горчиной.
– Сашка... Петрович... Я...
– Якорь для буя. Вот ты кто. Гнида.
– Александр Петрович, мне...
– Заткнись, Корнилов. Я ведь на Зубра грешил. А он мне еще когда-а-а идею кинул... Ладно. Пакуйте этого, ребята, с ним будем на дальней даче разбираться.
Вдумчиво и неспешно.
– Сашка...
Послышался хлесткий звук затрещины, треск материи, словно кого-то резко выдернули вверх за шиворот.
– Заткнись. Горько мне. Хоть и знаю: предают только свои, а горько. Было у меня трое своих. Наташа умерла. Дашка мала.