Парикмахерские ребята   ::   Покровский Владимир

Кармино тоже сосредоточенно замолчал. Но теперь вылез Элерия.

- Вот тоже кстати, - сказал он, глядя на Федера невинными блекло-голубыми глазами, - командир, почему это у нас тревога такая тихая. Бывало, проснешься и думаешь, сирена это или просто в ухе звенит. Это хорошо - у меня не часто в ухе звенит. А ведь у некоторых - каждый день! Серьезно говорю, командир: надо что-то делать.

Я поднялся и злобно сунул руки в карманы.

- Ладно, хватит, - недовольным тоном сказал Федер. - Нечего. Я сам его от тревоги отключил.

- Почему? - спустя минуту дрожащим голосом поинтересовался дю-А.

- Скажем, потому, уважаемый дю-А, что старший математик пробора слишком ценная фигура, чтобы ею рисковать. Особенно если я не уверен в его боевых качествах.

Дю-А открыл рот и захлопнул. Потом опять открыл и опять захлопнул. Оглядел нас невидящими глазами и зашагал к двери.

Это было несправедливо. И я сказал:

- Это несправедливо. Зачем унижать? Ему и так хватило собрания. Командир, я прошу снова подключить к тревоге старшего математика.

- Ты добрый, Пан Генерал, - сказал Федер.

- Он под моей защитой.

- Он уже вышел из-под защиты, разве ты еще не понял? Он не наш, Массена, запомни. И никогда нашим не будет. Кончится пробор, он уйдет.

- Но пока пробор не кончился, - сказал я, - он под моей защитой.

А дальше ему объявили полный бойкот. Никто с дю-А не заговаривал, никто не слушал, что он говорит, и скоро он замолчал.