Пастыри. Четвертый поход   ::   Волков Сергей Юрьевич

» – Илья не успел ухватить это «или», не сумел сформулировать для себя, что за этим «или» кроется, как оно само вступило в игру.

Лунное, призрачное сияние озарило холл. Снизу, из подвала, оттуда, где подручные Рыкова держали Яну, поднималась в светящемся ореоле ОНА. И каждый, взглянув на НЕЕ, сразу понимал – не уважать, не преклоняться перед НЕЙ нельзя, ибо ОНА – начало начал, исток всего.

Самая мудрая.

Самая нежная.

Самая справедливая.

Воплощение Любви.

Воплощение Жизни.

Сестра...

Дочь...

Жена...

Мать...

Жизнь!

Лунный свет струился по ее волосам, лунные тени залегли в глазницах. Лунная пыль серебрилась за плечами, плащом вилась сзади, и там, где-то в складках этого призрачного плаща, ползли, склонив головы, Дехтярь и Константин, пораженные, раздавленные и полные невыразимого счастья от возможности припасть к следам ЕЕ ног...

А ОНА уже не шла – плыла над плитками пола. Потрясенный Рыков выронил пистолет, что-то хотел сказать, но издал только сдавленный стон.

ЕЕ точеная рука плавным жестом опустилась на голову того, кому ОНА покровительствовала долгие годы, и Сергей упал на колени, истово выдохнув:

– Великая! Ты...

– Хоз-зяйка! – прошипел появившийся со стороны подъездной лестницы Одноглазый, также опускаясь на колени.

«Яна! Это же Яна!» – хотел крикнуть Илья, но серебристое сияние поглотило его, и он испугался своих мыслей. Как мог он даже в мыслях именовать ЕЕ человеческим именем! Как дерзнул!

Раскаяние и стыд охватили Илью.