JК
Пастыри. Последнее желание :: Волков Сергей Юрьевич
Страница: 315 из 363Хотя если отстрелить ему чего-нибудь…
У Ильи в памяти возникли сцены из голливудских ужастиков – толпа зомби надвигается на главного героя, а он ловко расшибает им головы из помпового ружья…
Ба-амм!! Ба-амм!! Ба-амм!! – дверь под градом сильных ударов накренилась вперед, одна из петель лопнула, и в образовавшейся щели появилось перекошенное лицо Гуцула. Двигаясь, как робот, он всем телом бился в дверь, прорываясь в коридор.
Яна припала на одно колено и выпустила в ожившего бандита длинную очередь. Гуцул завизжал, во все стороны полетели ошметки плоти, какие-то бурые брызги. Коридор заволокло пороховым дымом и коричневой пылью – несколько пуль попали в стену возле косяка, оставив после себя глубокие выбоины.
Наступила звенящая тишина, и в ней все отчетливо услышали, как Гуцул прошамкал разбитым пулями ртом:
– Ла-арец! Отдайте Ларец!
В ту же секунду дверь с грохотом обрушилась, и неуклюже размахивающий руками Гуцул ворвался в коридор.
Оживший бандит был страшен. Из многочисленных рваных ран текла отвратительная слизь, скрюченные пальцы тянулись вперед, судорожно сжимаясь, словно Гуцул уже рвал чье-то тело. Выпученные глаза горели алчностью дикого зверя, уже загнавшего желанную добычу.
Яна зашипела и вновь выпустила в мертвеца очередь. Громыко тоже начал стрелять, целясь в коленные суставы Гуцула. Позади них что-то испуганно орал Илья.
Вадим, ухватив его и графа за руки, потащил их в оружейную, на бегу крикнув Громыко:
– Задержите его на пару минут! Всего две минуты, умоляю!
– Щас, удержишь его! – процедил себе под нос Громыко и прокричал Яне: – По ногам! По ногам бей! Срубай его с копыт!
– Ага! – тряхнула челкой Коваленкова и стала стрелять короткими, экономными очередями.
Но одно дело – сказать, и совсем другое – выполнить.
У Ильи в памяти возникли сцены из голливудских ужастиков – толпа зомби надвигается на главного героя, а он ловко расшибает им головы из помпового ружья…
Ба-амм!! Ба-амм!! Ба-амм!! – дверь под градом сильных ударов накренилась вперед, одна из петель лопнула, и в образовавшейся щели появилось перекошенное лицо Гуцула. Двигаясь, как робот, он всем телом бился в дверь, прорываясь в коридор.
Яна припала на одно колено и выпустила в ожившего бандита длинную очередь. Гуцул завизжал, во все стороны полетели ошметки плоти, какие-то бурые брызги. Коридор заволокло пороховым дымом и коричневой пылью – несколько пуль попали в стену возле косяка, оставив после себя глубокие выбоины.
Наступила звенящая тишина, и в ней все отчетливо услышали, как Гуцул прошамкал разбитым пулями ртом:
– Ла-арец! Отдайте Ларец!
В ту же секунду дверь с грохотом обрушилась, и неуклюже размахивающий руками Гуцул ворвался в коридор.
Оживший бандит был страшен. Из многочисленных рваных ран текла отвратительная слизь, скрюченные пальцы тянулись вперед, судорожно сжимаясь, словно Гуцул уже рвал чье-то тело. Выпученные глаза горели алчностью дикого зверя, уже загнавшего желанную добычу.
Яна зашипела и вновь выпустила в мертвеца очередь. Громыко тоже начал стрелять, целясь в коленные суставы Гуцула. Позади них что-то испуганно орал Илья.
Вадим, ухватив его и графа за руки, потащил их в оружейную, на бегу крикнув Громыко:
– Задержите его на пару минут! Всего две минуты, умоляю!
– Щас, удержишь его! – процедил себе под нос Громыко и прокричал Яне: – По ногам! По ногам бей! Срубай его с копыт!
– Ага! – тряхнула челкой Коваленкова и стала стрелять короткими, экономными очередями.
Но одно дело – сказать, и совсем другое – выполнить.