JК
Пастыри. Последнее желание :: Волков Сергей Юрьевич
Страница: 338 из 363До указанного Громыко угла оставалось всего ничего, каких-нибудь пять метров, как мир вокруг «троллера» вдруг начал удивительным образом меняться.
Голубое небо с рваными белыми облачками стремительно налилось чернотой, но не ночной, со звездами и Луной, а непроглядной чернотой глухого подвала.
Одновременно исчезли, остались за невидимой звуконепроницаемой стеной шум города, крики детворы у музейных дверей, далекое завывание сирены.
Линии, очерчивающие здание музея, поплыли, начали расслаиваться, расступаться, словно бы строение принялось выворачиваться наизнанку, демонстрируя людям свое нутро.
«Так уже было», – подумал Илья, вспомнив, как золотозубый Федька-Саша вел их с Завой по коридорам мифического общежития Фонда Милосердия и Заботы.
– Так уже было! – вслух повторил он свою мысль, а следом за ним ошарашенный Громыко тоже закричал, обращаясь к водителю:
– Вадик, тормози!
Зава резко и слишком сильно надавил на педаль тормоза, джип дернулся и заглох. Тотчас же плывущие линии и плоскости музея рванулись вперед и поглотили «троллер», отгородив его от остального мира. Чернильное небо надвинулось, серые стены обступили джип, огородив ровный восьмигранник, посреди которого из ничего, прямо из воздуха возник низкий каменный стол.
На столе лежал на боку человек, мальчик – глаза закрыты, ноги согнуты, руки подложены под щеку.
Голубое небо с рваными белыми облачками стремительно налилось чернотой, но не ночной, со звездами и Луной, а непроглядной чернотой глухого подвала.
Одновременно исчезли, остались за невидимой звуконепроницаемой стеной шум города, крики детворы у музейных дверей, далекое завывание сирены.
Линии, очерчивающие здание музея, поплыли, начали расслаиваться, расступаться, словно бы строение принялось выворачиваться наизнанку, демонстрируя людям свое нутро.
«Так уже было», – подумал Илья, вспомнив, как золотозубый Федька-Саша вел их с Завой по коридорам мифического общежития Фонда Милосердия и Заботы.
– Так уже было! – вслух повторил он свою мысль, а следом за ним ошарашенный Громыко тоже закричал, обращаясь к водителю:
– Вадик, тормози!
Зава резко и слишком сильно надавил на педаль тормоза, джип дернулся и заглох. Тотчас же плывущие линии и плоскости музея рванулись вперед и поглотили «троллер», отгородив его от остального мира. Чернильное небо надвинулось, серые стены обступили джип, огородив ровный восьмигранник, посреди которого из ничего, прямо из воздуха возник низкий каменный стол.
На столе лежал на боку человек, мальчик – глаза закрыты, ноги согнуты, руки подложены под щеку.