JК
Паутина судеб :: Самойлова Елена
Страница: 43 из 115Он тогда только-только получил перстень мага-природника, и, насколько я поняла, Ветер у него первый ученик. Тогда дела совсем уж интересными становятся — кто этот пацан, да еще и явно полукровка, если его взял под свое крыло один из эльфийских магов? А какой наиболее верный способ узнать? Правильно.
— Ветер, а как ты попал к Далиэру? — ненавязчиво поинтересовалась я. Паренек нахмурился, но все же ответил, хмуро глядя в пол.
— Так и попал. Отец с матерью торговыми людьми были, а мать — знахаркой, неплохой, как мне рассказывали. Сам-то я не помню, но мне эльфы сказали, что родителей убило молнией во время грозы, когда они уезжали из Серебряного Леса обратно в людские земли. Мне тогда всего четыре года было, но меня небесный огонь не тронул, обошла беда стороной. Эльфы меня приютили, потому что почувствовали во мне неплохие способности к воздушной магии, а поскольку имени моего не знали, а сам я полгода после той грозы вообще не разговаривал, то назвали меня Ветром. Вроде как временное прозвище, но прижилось, и даже когда родное вспомнил — все равно Ветром остался. Как Далиэр объяснил — чтобы было, как полагается — одно имя тайное, одно общее. А ты у Лексея Вестникова как оказалась? Я ведь его помню, он очень интересно о подгорных духах и гномах рассказывает, в прошлом году к нам по весне приезжал.
Мальчишка выжидающе уставился на меня глазами, в которых нет-нет — да и проскакивала золотистая искорка, как в авантюрине. Красивые глаза и слишком необычные для человека.
— Ветер, а как ты попал к Далиэру? — ненавязчиво поинтересовалась я. Паренек нахмурился, но все же ответил, хмуро глядя в пол.
— Так и попал. Отец с матерью торговыми людьми были, а мать — знахаркой, неплохой, как мне рассказывали. Сам-то я не помню, но мне эльфы сказали, что родителей убило молнией во время грозы, когда они уезжали из Серебряного Леса обратно в людские земли. Мне тогда всего четыре года было, но меня небесный огонь не тронул, обошла беда стороной. Эльфы меня приютили, потому что почувствовали во мне неплохие способности к воздушной магии, а поскольку имени моего не знали, а сам я полгода после той грозы вообще не разговаривал, то назвали меня Ветром. Вроде как временное прозвище, но прижилось, и даже когда родное вспомнил — все равно Ветром остался. Как Далиэр объяснил — чтобы было, как полагается — одно имя тайное, одно общее. А ты у Лексея Вестникова как оказалась? Я ведь его помню, он очень интересно о подгорных духах и гномах рассказывает, в прошлом году к нам по весне приезжал.
Мальчишка выжидающе уставился на меня глазами, в которых нет-нет — да и проскакивала золотистая искорка, как в авантюрине. Красивые глаза и слишком необычные для человека.