Павана   ::   Робертс Кит

Тот самый юноша, что помогал ей утром.

— Да чего она выдаст, приятель, чего она знает-то? Бестолковая девчонка, оставьте ее в покое…

— Сворачивайте лог, — сурово приказал капитан.

— Ну что вы, честное слово…

— Сворачивайте лог!

Голова Бекки упала на руки, и она тихо застонала.

Бекки неловко выгнулась и, кое-как перевалившись через бортик, забралась на койку в своей каюте. Под одеялами был сущий рай. Она свернулась калачиком — слишком опустошенная, чтобы переживать из-за того, что одежда пропахла рвотой. Заснула мгновенно, и тут же замелькали красочные сны: лик Христа; отец Энтони в образе старого иссохшего животного шамкающим голосом раздает благословения; церковная колокольня в предрассветном мареве; уши горгульи — водосточной трубы в виде страшилища… Потом припорошенные пылью цветы во дворике их дома; крики и стоны матери на смертном одре; ощущение ледяной воды у пояса; абрис Белого Корабля, уходящего в туман… Во сне ее обступили все утраченные вещи, все былые тревоги и горести: извивающиеся морские раки, камушки на берегу, дуновение ночного ветра с моря, разорванный Большой Катехизис. Затем сон стал глубже, и теперь она разговаривала с самим Кораблем. У него был громовой раскатистый голос — и в то же время немного заикающийся и, как ни странно, цветной — голубой и сочно-зеленый. Бекки рассказала о человечках, у которых она главная опора, о том, как боролась с ветром.