JК
Пчхи-хологическая война :: Каттнер Генри
Страница: 2 из 21 – Снова летаешь, олух небесный? О, позор на мои седины! Ужель не приземлю тебя я?
Послышался отдаленный удар.
– Я падал добрых десять футов! – завопил па. – Так нечестно! Запросто мог что-нибудь себе раздолбать!
– Ты нас всех раздолбаешь, пьяный губошлеп, – оборвал деда. – Летать среди бела дня! В мое время сжигали за меньшее… А теперь замолкни и дай мне успокоить крошку.
Деда завсегда находил общий язык с крошкой. Сейчас он пропел ему маленькую песенку на санскрите, и вскорости уже оба мирно похрапывали.
Я мастерил для ма одну штуковину, чтоб молоко для пирогов скорей скисало. У меня ничего не было, кроме старых саней и двух проволочек, да мне немного надо. Только я пристроил один конец проволочки на северо-северо-восток, как заметил промелькнувшие в зарослях клетчатые штаны.
Это был дядюшка Лем. Я слышал, как он думал: «Это вовсе не я, – твердил он, по настоящему громко, прямо у меня в голове. – Между нами миля с гаком. Твой дядя Лем славный парень и не станет врать. Думаешь, я обману тебя, Сонки, мальчик?»
– Ясное дело! – сдумал я ему. – Если б только мог. Я дал ма честное слово, что никуда тебя от себя не отпущу, после того случая, когда ты…
– Ладно, ладно, мальчуган, – быстро отозвался дядюшка Лем. – Кто старое помянет, тому глаз вон.
– Ты ж никому не можешь отказать, дядя Лем, – напомнил я, закручивая проволочку. – Сейчас, вот только заскисаю молоко, и пойдем вместе, куда ты там намылился.
Послышался отдаленный удар.
– Я падал добрых десять футов! – завопил па. – Так нечестно! Запросто мог что-нибудь себе раздолбать!
– Ты нас всех раздолбаешь, пьяный губошлеп, – оборвал деда. – Летать среди бела дня! В мое время сжигали за меньшее… А теперь замолкни и дай мне успокоить крошку.
Деда завсегда находил общий язык с крошкой. Сейчас он пропел ему маленькую песенку на санскрите, и вскорости уже оба мирно похрапывали.
Я мастерил для ма одну штуковину, чтоб молоко для пирогов скорей скисало. У меня ничего не было, кроме старых саней и двух проволочек, да мне немного надо. Только я пристроил один конец проволочки на северо-северо-восток, как заметил промелькнувшие в зарослях клетчатые штаны.
Это был дядюшка Лем. Я слышал, как он думал: «Это вовсе не я, – твердил он, по настоящему громко, прямо у меня в голове. – Между нами миля с гаком. Твой дядя Лем славный парень и не станет врать. Думаешь, я обману тебя, Сонки, мальчик?»
– Ясное дело! – сдумал я ему. – Если б только мог. Я дал ма честное слово, что никуда тебя от себя не отпущу, после того случая, когда ты…
– Ладно, ладно, мальчуган, – быстро отозвался дядюшка Лем. – Кто старое помянет, тому глаз вон.
– Ты ж никому не можешь отказать, дядя Лем, – напомнил я, закручивая проволочку. – Сейчас, вот только заскисаю молоко, и пойдем вместе, куда ты там намылился.