JК
Пейзаж с островом Нево :: Алферова Марианна
Страница: 40 из 51Тогда кукла зашевелилась и вщелках глаз мелькнул какой-то отблеск, будто пробежал световой зайчик…
– Пап, – сказала кукла и вытянула из-под одеяла толстую, как подушка, с раздувшимися пальцами лапку. – Я скоро научусь, – пробулькала тихо кукла.
– Сашенька… – начал Рем и задохнулся.
Только сейчас до Женьки дошло, что это ребенок. Живой ребенок. Хотелось закричать и броситься вон. Но ноги обмякли и не слушались, а голоса не стало…
– Смотри, – прошептал Сашенька и потянул одеяло, открывая шею с толстыми раздутыми складками. – Видишь, воротник, как у страшасика… Я скоро научусь накапливать воду… Да, скоро… Смотри… – Сашенька потянулся, толстыми подушечками пальцев уцепил с тумбочки припрятанную под бумажкой булавку и ткнул в тыльную сторону ладони. Прозрачная капелька выступила на коже. – Видишь?! – радостно крикнул он. – Видишь! Это ж вода… Я буду страшасиком… Буду делать много воды и тебе, и бабушке, и Толику, и Таньке…
Рем беспомощно оглянулся. Глаза его встретились с глазами Женьки. Смесь ярости и отчаяния в беззащитных, лишенных привычных стекол, глазах. Женька попыталась ободряюще улыбнуться, но лишь бессмысленно растянула губы.
– Из чего ты делаешь воду? – спросил Рем шепотом, наклоняясь к сыну.
Сашенька тяжело вздохнул.
– Я скажу тебе, только ты никому, ладно? – Рем кивнул. – Мы пьем то, что в колодце… В Танькином колодце. Сначала не получалось, меня все время тошнило… И Толика тоже. И Таньку… Но мы привыкли.
– Пап, – сказала кукла и вытянула из-под одеяла толстую, как подушка, с раздувшимися пальцами лапку. – Я скоро научусь, – пробулькала тихо кукла.
– Сашенька… – начал Рем и задохнулся.
Только сейчас до Женьки дошло, что это ребенок. Живой ребенок. Хотелось закричать и броситься вон. Но ноги обмякли и не слушались, а голоса не стало…
– Смотри, – прошептал Сашенька и потянул одеяло, открывая шею с толстыми раздутыми складками. – Видишь, воротник, как у страшасика… Я скоро научусь накапливать воду… Да, скоро… Смотри… – Сашенька потянулся, толстыми подушечками пальцев уцепил с тумбочки припрятанную под бумажкой булавку и ткнул в тыльную сторону ладони. Прозрачная капелька выступила на коже. – Видишь?! – радостно крикнул он. – Видишь! Это ж вода… Я буду страшасиком… Буду делать много воды и тебе, и бабушке, и Толику, и Таньке…
Рем беспомощно оглянулся. Глаза его встретились с глазами Женьки. Смесь ярости и отчаяния в беззащитных, лишенных привычных стекол, глазах. Женька попыталась ободряюще улыбнуться, но лишь бессмысленно растянула губы.
– Из чего ты делаешь воду? – спросил Рем шепотом, наклоняясь к сыну.
Сашенька тяжело вздохнул.
– Я скажу тебе, только ты никому, ладно? – Рем кивнул. – Мы пьем то, что в колодце… В Танькином колодце. Сначала не получалось, меня все время тошнило… И Толика тоже. И Таньку… Но мы привыкли.