Любовница смерти   ::   Акунин Борис

Сама не заметила, как выдернула руку из пальцев «учителя страшнойлюбви», прижала к груди.

Критон прошептал ей на ухо – насмешливо:

– А вот еще из Пушкина.

Не только первый пух ланит

Да русы кудри молодые.

Порой и старца строгий вид.

Рубцы чела, власы седые

В воображенье красоты

Влагают страстные мечты.

– Это у вас, что ли, «русы кудри молодые»? – огрызнулась уязвленная барышня. – Да и вообще, ну вас с вашим Пушкиным!

Демонстративно отошла, встала рядом с Петей.

– Это и есть Просперо, – тихонько сообщил тот.

– Без тебя догадалась.

Хозяин дома метнул на шепчущихся короткий взгляд, и сразу наступила абсолютная тишина.

Дож протянул руку к жаровне, сделавшись похож на Муция Сцеволу с гравюры в учебнике истории для четвертого класса. Вздохнул и произнес одно-единственное слово:

– Темно.

А потом – все присутствующие так и ахнули – положил раскаленный уголь себе на ладонь. И в самом деле Сцевола!

– Пожалуй, так будет лучше, – спокойно произнес Просперо, поднес огненный комок к большому хрустальному канделябру и зажег одну за другой двенадцать свечей.

Осветился круглый стол, накрытый темной скатертью. Мрак отступил в углы гостиной, и Коломбина, наконец-то получившая возможность рассмотреть «любовников Смерти» как следует, завертела головой во все стороны.

– Кто будет читать? – спросил хозяин, садясь на стул с высокой резной спинкой.