JК
Аризонская западня :: Пендлтон Дон
Страница: 21 из 167Однако остановился он не у самого логова врага, а тремя домами дальше, рядом с пышной зеленью хорошо ухоженного общественного парка. Из своего обширного гардероба Палач выбрал совершенно незапоминающийся рабочий комбинезон, голубую шапочку с козырьком и мигом превратился в наладчика телефонных линий. Костюм дополнили кошки для лазания по столбам, пояс безопасности и ящик с инструментами.
Болан покинул фургон и зашагал по тихому переулку. Он выбрал телефонный столб на углу изгороди, окружавшей нужный особняк, и вскарабкался наверх с легкостью, выдающей долгую практику. С верхушки столба открывался прекрасный вид на все поместье: газоны с небольшими естественными неровностями рельефа, разбросанные там и сям группы деревьев, а в конце подъездной гравийной дорожки — очаровательно экстравагантный жилой дом.
В этих-то стенах и обитал дракон, старый, порочный змей в человеческом обличье. Моррис Кауфман — Мо для своих старых друзей в Детройте и для новых друзей здесь, в Райской Долине. Кое-кто в шутку называл его «еврейским Оджи Маринелло», отдавая дань уважения покойному и незабвенному боссу боссов мафии. Шутки шутками, конечно, но в подобной аналогии заключалось больше истины, чем юмора, и граждане Финикса чувствовали это на своей шкуре.
Как и в случае с Ником Бонелли, прибытие Мо Кауфмана на Запад стало делом вынужденным. Впрочем, все складывалось по давней поговорке: не было бы счастья, да несчастье помогло. Мо бежал в пустыню от детройтского суда присяжных и нашел здесь свою судьбу.
Болан покинул фургон и зашагал по тихому переулку. Он выбрал телефонный столб на углу изгороди, окружавшей нужный особняк, и вскарабкался наверх с легкостью, выдающей долгую практику. С верхушки столба открывался прекрасный вид на все поместье: газоны с небольшими естественными неровностями рельефа, разбросанные там и сям группы деревьев, а в конце подъездной гравийной дорожки — очаровательно экстравагантный жилой дом.
В этих-то стенах и обитал дракон, старый, порочный змей в человеческом обличье. Моррис Кауфман — Мо для своих старых друзей в Детройте и для новых друзей здесь, в Райской Долине. Кое-кто в шутку называл его «еврейским Оджи Маринелло», отдавая дань уважения покойному и незабвенному боссу боссов мафии. Шутки шутками, конечно, но в подобной аналогии заключалось больше истины, чем юмора, и граждане Финикса чувствовали это на своей шкуре.
Как и в случае с Ником Бонелли, прибытие Мо Кауфмана на Запад стало делом вынужденным. Впрочем, все складывалось по давней поговорке: не было бы счастья, да несчастье помогло. Мо бежал в пустыню от детройтского суда присяжных и нашел здесь свою судьбу.