JК
Первый день творения :: Гуревич Георгий Иосифович
Страница: 8 из 10Выключаю двигатель, начинаю свободно падать на Уран.
И в дальнейшем киба не забывала уделить несколько слов своей родине:
– Угловатый серп… угловатый черный камень… неровный узенький серп… все меньше, все удаляется… – сообщала она про Ариэль.
Ариэль удалялся, зато все ближе становился громадный Уран.
– Шар растет и пухнет, – сообщала киба. – Он мутно-зеленый, цвета сухой плесени. Он полосатый: на зеленом фоне белесые завитки, вихри, спирали. Весь шар кипит, особенно на экваторе.
Киба оказалась в стратосфере Урана меньше чем через сутки после старта. Ей угрожала опасность сгореть, как сгорают метеориты, влетевшие в земную атмосферу. Поэтому двигатели работали вовсю, чтобы затормозить, уменьшить скорость падения. С раскаленной оболочки ракеты слетали капли расплавленного металла.
– Я пронизываю тучи. За мной шлейф пламени – багрового и алого, – докладывала киба. – Тучи тоже багровые, словно на закате.
Даже в телескопы Ариэля видна была искорка там, где киба вошла в тучи.
Потом она погрузилась в атмосферу.
– Зеленый туман, цвета морской воды… Оливковый туман… Серо-зеленый туман, – сообщала она. – Тучи из аммиачных льдинок. Ледяные метановые ветры. Температура минус двести, давление десять атмосфер… Двадцать атмосфер… Тридцать атмосфер. Внизу черный сумрак. Как бы тону в вечернем море.
Монтируя голос кибы, Мир использовал магнитную запись радиоразговоров и пения на вечере самодеятельности.
Иногда интонации приходились не к месту.
И в дальнейшем киба не забывала уделить несколько слов своей родине:
– Угловатый серп… угловатый черный камень… неровный узенький серп… все меньше, все удаляется… – сообщала она про Ариэль.
Ариэль удалялся, зато все ближе становился громадный Уран.
– Шар растет и пухнет, – сообщала киба. – Он мутно-зеленый, цвета сухой плесени. Он полосатый: на зеленом фоне белесые завитки, вихри, спирали. Весь шар кипит, особенно на экваторе.
Киба оказалась в стратосфере Урана меньше чем через сутки после старта. Ей угрожала опасность сгореть, как сгорают метеориты, влетевшие в земную атмосферу. Поэтому двигатели работали вовсю, чтобы затормозить, уменьшить скорость падения. С раскаленной оболочки ракеты слетали капли расплавленного металла.
– Я пронизываю тучи. За мной шлейф пламени – багрового и алого, – докладывала киба. – Тучи тоже багровые, словно на закате.
Даже в телескопы Ариэля видна была искорка там, где киба вошла в тучи.
Потом она погрузилась в атмосферу.
– Зеленый туман, цвета морской воды… Оливковый туман… Серо-зеленый туман, – сообщала она. – Тучи из аммиачных льдинок. Ледяные метановые ветры. Температура минус двести, давление десять атмосфер… Двадцать атмосфер… Тридцать атмосфер. Внизу черный сумрак. Как бы тону в вечернем море.
Монтируя голос кибы, Мир использовал магнитную запись радиоразговоров и пения на вечере самодеятельности.
Иногда интонации приходились не к месту.