Первый год Республики   ::   Вершинин Лев

— А, зачэм долго гаварыт? Слушай слово хана, Мансур: сабак ты, гразный сабак! язык свой забыл, Аллаха забыл, пыредков забыл… тьфу!..

Скривился, сделавшись похож лицом на печеное яблоко.

— Нэт угавора! Кырым вам конницу давал? Давал… гдэ пабэда? Адын, два, тры тыщ джигит к Аллаху ушлы! — гдэ пабэда?.. Шайтан-дэло — на цар встат… В Кырым — хан, в Русистан — цар, нэт? Иды, Мансур, иды… нэт угавора!

Потер руки, меленько рассмеявшись.

— Вэрховный твой — пхе! пайды, скажы: Кырым нэ знай ныкакой Вэрховный… наш гасудар — султан Порты note 58 , хункяр note 59 и падышах… вот так скажы!

Визирь говорил все визгливей, перхая и плюясь. И, сбитый поначалу с толку, Кирилл понял, что пришло время огреть камчой, чтобы помнил пес, кто хозяин.

— Великий хан! — хоть и знал, что слова единого не поймет азиат, обратился к возвышенью, намеренно презрев визиря. — Предательство не красит властелина. Ханство свое получил ты из рук Республики Российской и верностию ей обязан…

Остановился, дабы утяжелить намек. Вымолвил веско:

— Если же мнишь для себя пользу иметь; врагу России предавшись, вспомни: достаточно в Крыму войск, дабы мятеж ордынский на корню пресечь. Всему воинству твоему хватит столкнуться и с гарнизоном севастопольским…

— Ай, Мансур, Мансур… глупый твой башка! — уже откровенно смеется визирь; изо рта брызжут капельки слюны.