JК
Пес Господень :: Прашкевич Геннадий
Страница: 13 из 69которую почти не помнила, она думала освоем ужасном отце.
— Салах-сарацин, — произносила вдруг она, иногда даже безжалостно перебивая старую Хильдегунду, — говорит, что святые паломники в Палестине, заняв некий город и убив его жителей, на некоторое время бросают в песках тела убитых неверных. Через месяц или два можно вернуться в указанные места и без труда собрать в песках между костей скелетов золото и драгоценные камни, которые неверные пытались утаить, проглотив их.
Старая Хильдегунда клала крест на сухую грудь.
Старую Хильдегунду пугало, что семнадцатилетняя девица думает не о несчастной Соремонде, а о своем отце жестоком бароне.
Ведьма, шептал про себя Ганелон, тайно следуя по узкой тропинке.
Светлые длинные волосы Амансульты нежны и шелковисты, они красиво вьются на висках, грудь высока, но в светлых глазах Амансульты всегда холод и лед, как в темном погребе, а под левой грудью, так говорят, отметка дьявола — темное пятно в виде лягушачьей лапки.
Перивлепт.
Восхитительная!
Но ведьма, ведьма. Истинно ведьма.
Он, Ганелон, по приказу Амансульты, обязан посещать ученого клирика. Он обязан учиться тому, чему его может научить ученый клирик, потому что ему, Ганелону, положено помогать монаху Викентию. Но он, Ганелон, презрев желания госпожи, теперь тайно карабкается за нею по горной тропе, потому что так приказал брат Одо.
«Стань тенью своей госпожи, Ганелон, душа твоей госпожи в опасности, — сказал Ганелону брат Одо.
— Салах-сарацин, — произносила вдруг она, иногда даже безжалостно перебивая старую Хильдегунду, — говорит, что святые паломники в Палестине, заняв некий город и убив его жителей, на некоторое время бросают в песках тела убитых неверных. Через месяц или два можно вернуться в указанные места и без труда собрать в песках между костей скелетов золото и драгоценные камни, которые неверные пытались утаить, проглотив их.
Старая Хильдегунда клала крест на сухую грудь.
Старую Хильдегунду пугало, что семнадцатилетняя девица думает не о несчастной Соремонде, а о своем отце жестоком бароне.
Ведьма, шептал про себя Ганелон, тайно следуя по узкой тропинке.
Светлые длинные волосы Амансульты нежны и шелковисты, они красиво вьются на висках, грудь высока, но в светлых глазах Амансульты всегда холод и лед, как в темном погребе, а под левой грудью, так говорят, отметка дьявола — темное пятно в виде лягушачьей лапки.
Перивлепт.
Восхитительная!
Но ведьма, ведьма. Истинно ведьма.
Он, Ганелон, по приказу Амансульты, обязан посещать ученого клирика. Он обязан учиться тому, чему его может научить ученый клирик, потому что ему, Ганелону, положено помогать монаху Викентию. Но он, Ганелон, презрев желания госпожи, теперь тайно карабкается за нею по горной тропе, потому что так приказал брат Одо.
«Стань тенью своей госпожи, Ганелон, душа твоей госпожи в опасности, — сказал Ганелону брат Одо.