Лотерея блатных   ::   Сан-Антонио

Поев, мы, скрестив руки на животе, медленно погружаемся в размышления, которые являются прихожей сна.

Первым, через довольно большой промежуток времени, слово берет Пино. Он рыгает (из-за выпитого лимонада) и после этого звукового вступления решает издать более приятные для уха звуки.

— Я еще никогда не видел такого дела! — заявляет он.

— Я тоже, — уверяет Берюрье. — Ни разу. Не знаешь, какому святому молиться… Все разваливается в руках… Он секунду размышляет.

— Тонио, ты уверен, что Греноблец говорил именно о Лионском вокзале?

— Естественно!

— А если он тебя наколол? Я пожимаю плечами.

— Он подыхал. Ты думаешь, в такие мгновения хочется врать? Ему было проще промолчать!

— Согласен, но где здесь можно спрятать труп без головы? Кроме камеры хранения негде…

Он хочет сказать что-то еще, но я заставляю его замолчать почти римским жестом.

Я начинаю говорить сам, не для того, чтобы просветить моих помощников, а чтобы разобраться самому.

— Кажется, мы мало рассуждали об этой истории.

— Не понимаю, чего тебе надо, — заявляет Пино.

— Помолчи, мумия!

Он сжимается на стуле и начинает дергать себя за ус.

— Да, мы недостаточно копались в “как” и “почему”… А надо было бы…

Толстяк кладет на стол свой похожий на дорожный столбик палец.

— Первое? — просит он.