Лотерея блатных   ::   Сан-Антонио

Что приличному человеку, даже если он убийца, делать в зале требухи Центрального парижского рынка в четыре часа утра?

— Может, он проходил мимо и решил избавиться от этой головы. Это довольно неудобный груз, ты не считаешь?

То, что он говорит, не лишено определенного здравого смысла.

— Да, над этим надо будет поразмыслить. Дашь мне отыграться?

— Если хочешь…

Мы продолжаем играть (я — думая, а Пинюш — выигрывая) вплоть до возвращения Берюрье.

На вид тот находится в двух шажках от апоплексии. Он падает на соседнюю скамейку и начинает обмахиваться пивной кружкой.

— Вот сволочи! — ворчит он.

Я сдвигаю Пинюша, чтобы сесть рядом с Толстяком.

— Что с тобой?

— Повидался с парнями из криминалки! Ты себе представить не можешь, как они надо мной насмехались! Не нашли ни малейшей улики, а еще издеваются. Я сдержался, потому что не люблю скандалы, но, если бы послушался своего внутреннего голоса, им бы стало очень больно.

Я его успокаиваю величественным жестом римского императора.

— Смотри не помри от инсульта в этой тошниловке. Это был бы непорядок! Их расследование продвинулось?

— Продвинулось! Да они словно приклеились к одному месту!

Он сует свой ноготь в форме черепицы между двух клыков и выковыривает нечто застрявшее там.

— Ничего! Пустота! Ноль! Послушать их, так этот чайник с неба свалился!

— Они передали фотографию в иностранные брехаловки?

— Да.