JК
Ловкач и Хиппоза :: Белошников Сергей
Страница: 209 из 296И вдруг она метнула банку и ложку в отрытое окно, ринулась на меня, схватила за куртку, затрясла, заорала:
– Это все ты! Ты во всем виноват, ты! Это ты сразу на шоссе не остановился!
Невольно, защищаясь, я отпустил на мгновение руль, машина соскользнула с колеи и медленно поворачиваясь вокруг оси, боком сползла в раскисшую лужу умостика. Мотор заглох.
– Ненавижу! – трясла меня Хиппоза. – И ты молчал?! Ничего не сказал бабе Ксюше? Ненавижу-у!..
Она все-таки вывела меня из терпения!
– А ты бы ей сказала? – ответно заорал я, чувствуя, как глаза застилает от бешенства багровый туман. И тоже затряс эту идиотку:
– Прямо так все и выложила? Матери про сына, да?! Ты у нас добрая?.. Да пошла ты к матери!..
Я оттолкнул от себя Хиппозу и шагнул из машины в чавкнувший чернозем. Достал сигарету. Подержал в губах и выплюнул – и курить мне не хотелось. Ничего не хотелось. Я повернулся и сел за руль.
Включил движок, молясь всем богам, чтобы мы не сели на днище – кто нас тогда отсюда вытащит?
"БМВ", натужно завывая, выползала к мосту. Из-под колес летели фонтаны грязи, залепляя заднее окно. И мощный движок не подвел. Я медленно вывернул из жидкой грязи, выехал к мосту, осторожно переехал на другую сторону и, добравшись до свободного от прибрежных кустов пологого песчаного куска берега, задом загнал машину на мелководье.
Стянул ботинки. Потом вытащил из багажника пластмассовое ведро и щетку, и стал смывать с машины грязь. Хиппоза молча сидела в машине. Сидела, уставившись в окно на солнечные пятна, пляшущие на прозрачной воде.
Кое-как вымыв машину, я зашвырнул ведро в багажник. Злость моя еще до конца не прошла. Прихватив из машины куртку, я отошел в сторонку. Снял кобуру с "макаровым", засунул ее под брошенную на песок куртку.
– Это все ты! Ты во всем виноват, ты! Это ты сразу на шоссе не остановился!
Невольно, защищаясь, я отпустил на мгновение руль, машина соскользнула с колеи и медленно поворачиваясь вокруг оси, боком сползла в раскисшую лужу умостика. Мотор заглох.
– Ненавижу! – трясла меня Хиппоза. – И ты молчал?! Ничего не сказал бабе Ксюше? Ненавижу-у!..
Она все-таки вывела меня из терпения!
– А ты бы ей сказала? – ответно заорал я, чувствуя, как глаза застилает от бешенства багровый туман. И тоже затряс эту идиотку:
– Прямо так все и выложила? Матери про сына, да?! Ты у нас добрая?.. Да пошла ты к матери!..
Я оттолкнул от себя Хиппозу и шагнул из машины в чавкнувший чернозем. Достал сигарету. Подержал в губах и выплюнул – и курить мне не хотелось. Ничего не хотелось. Я повернулся и сел за руль.
Включил движок, молясь всем богам, чтобы мы не сели на днище – кто нас тогда отсюда вытащит?
"БМВ", натужно завывая, выползала к мосту. Из-под колес летели фонтаны грязи, залепляя заднее окно. И мощный движок не подвел. Я медленно вывернул из жидкой грязи, выехал к мосту, осторожно переехал на другую сторону и, добравшись до свободного от прибрежных кустов пологого песчаного куска берега, задом загнал машину на мелководье.
Стянул ботинки. Потом вытащил из багажника пластмассовое ведро и щетку, и стал смывать с машины грязь. Хиппоза молча сидела в машине. Сидела, уставившись в окно на солнечные пятна, пляшущие на прозрачной воде.
Кое-как вымыв машину, я зашвырнул ведро в багажник. Злость моя еще до конца не прошла. Прихватив из машины куртку, я отошел в сторонку. Снял кобуру с "макаровым", засунул ее под брошенную на песок куртку.