Пять президентов   ::   Багряк Павел

Ни всевозможные хитрости Рабиновича, вроде сирен, долженствующих выть во время кражи, ни постоянный полицейский пост, ни, наконец, бдительность всего района не спасали лавочку от разграбления. Воры подчищали ее, как голодные коты миску со сметаной, благородно оставляя хозяину только рабочие инструменты. Ограбление производилось с такой роковой и потрясающей неизбежностью, что лет двадцать назад Рабинович прекратил всякое сопротивление, хотя никуда не уехал, ибо был верующим и полагал, что от судьбы бегать неприлично. Оставшись в одних подштанниках, но зато с инструментами, он после каждого грабежа возрождался, как птица Феникс из пепла, и к очередной краже у него опять поднакапливались новые заказы и новые сбережения, которые он старался не копить, а быстрее тратить. Вот почему Вано Рабинович жил на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая, не трясясь над каждым леммом и не превращаясь в скрягу.

Вообще не было бы ничего удивительного, если бы часовщик предоставил убежище Миллеру. Он мог сделать это хотя бы из чувства справедливости или просто из любви к необычному.

— Исключается, — сказал Гард, когда его карандаш уперся своим острием в маленький квадратик на карте, изображавший «Часы нашей жизни». — Там, где воры чувствуют себя как в своем заповеднике, Миллеру делать нечего.

Скоро внутри овала, очерченного Гардом, осталось всего четыре здания. В одном из них находилось районное полицейское управление. Когда карандаш комиссара полиции добрался до него, Честер был абсолютно уверен, что Гард пропустит его.