JК
Пятое путешествие Гулливера :: Савченко Владимир Иванович
Страница: 10 из 140Прочие внутренности, как и мышцы, и кожа, были настолько прозрачны, что угадывались более всего по преломлению ими света. В животах некоторых туземок что-то искрилось, поблескивало – ведали я не мог разглядеть что. Сидевший в первом ряду мужчина с массивным костяком поднес к зубам трубку: дыхательное горло и легкие его голубовато очертились от затяжки дымом.
«Мозг и кровь, – вертелось у меня в голове, – кровь и мозг!» Скелет – каркас и опора тела, мышцы движут, пищеварительные органы питают… Но если бы мне предложили выделить самое главное, то для разумного существа иного и не выберешь, кроме мозга – носителя разума, и крови – носительницы жизни. То есть вряд ли, что это у них сами, от природы, выделились наименьшей прозрачностью главные вещества разумной жизни… выходит, выбрали?!
Но если так, то я попал совсем не к дикарям. Наоборот, вполне возможно, что это я в их глазах выгляжу дико. Эта мысль заставила меня отвлечься от наблюдения прозрачников (теперь и в уме мне не хотелось именовать их туземцами), перенести внимание на местность.
Амфитеатр расширяющимися дугами ступеней из белого камня поднимался на два десятка ярусов; но бокам и в середине были проходы. Далее в гору шла прямая, мощеная и усаженная по бокам деревьями улица; но обеим сторонам ее стояли дома в один или два этажа, стены которых блестели сплошными окнами. Слева от амфитеатра углом выступало многоэтажное здание сложной архитектуры, тоже почти все из стекла.
«Мозг и кровь, – вертелось у меня в голове, – кровь и мозг!» Скелет – каркас и опора тела, мышцы движут, пищеварительные органы питают… Но если бы мне предложили выделить самое главное, то для разумного существа иного и не выберешь, кроме мозга – носителя разума, и крови – носительницы жизни. То есть вряд ли, что это у них сами, от природы, выделились наименьшей прозрачностью главные вещества разумной жизни… выходит, выбрали?!
Но если так, то я попал совсем не к дикарям. Наоборот, вполне возможно, что это я в их глазах выгляжу дико. Эта мысль заставила меня отвлечься от наблюдения прозрачников (теперь и в уме мне не хотелось именовать их туземцами), перенести внимание на местность.
Амфитеатр расширяющимися дугами ступеней из белого камня поднимался на два десятка ярусов; но бокам и в середине были проходы. Далее в гору шла прямая, мощеная и усаженная по бокам деревьями улица; но обеим сторонам ее стояли дома в один или два этажа, стены которых блестели сплошными окнами. Слева от амфитеатра углом выступало многоэтажное здание сложной архитектуры, тоже почти все из стекла.