Пла   ::   Замятин Евгений Иванович

А пароход на Мурманск, на Вардэ - только через неделю. Перехватят в неделю как пить дать перехватят!

Фомич порылся в серой, спутанной шерсти на лице - и вспомнил:

- А вот - будто Клаус собирался в Мурманск идти. Поршень у него на моторе... Новый надо.

Через минуту Цыбин был уже у Клауса. Клаус молчал, громко сопел по-коровьи. Потом оказал:

- Когда селедка, ты мне двугривенный пуд, но теперь: "Клаус! Клаус!" Но я не вспоминаю. Ты мне помогаешь грузить, и я иду после два дня воскресенье.

Грузить? Да Цыбин сейчас хоть сто пудов поднять может! Только бы дожить - только бы скорее дожить. Как пьяный, напинаясь на людей, на вещи, Цыбин ходил эти два дня. И как пьяный кружил из стороны в сторону ветер, погода была непрочная, вот только что было ясно - и вдруг налетел осенний шквал, все темнело. Темнел и Цыбин: а что если к воскресенью ветер разыграется как следует и Клаус побоится идти?

Но за ночь будто все улеглось. Когда утром в воскресенье Цыбин вышел из дому, небо было чистое, легкое, летнее. И пахло по-летнему: мхами и дымком где-нибудь горел сухой торф. Цыбин заторопил Анну: "Скорее, скорее..." Анна вынула заветную коробочку из-под Высоцкого чаю и пошла провожать.

Уходили на боте вчетвером: Цыбин, Фомич, Клаус и его младший брат, белоголовый Олаф. Цыбин явился в новой, еще не стиранной рубахе, в черном пиджаке. Фомич поглядел на него, потом обмерил одним глазом небо сверху донизу. Внизу, далеко, лезвием ножа блестел океан.