JК
Пленники Пограничья :: Сертаков Виталий
Страница: 416 из 447Они не относились к числу наших друзей, но мы ни в коем случае не стали бы стрелять первыми…
Мохнатая розовая туша нависала над Валькой, плавно покачиваясь и распространяя вокруг заметное тепло. Лишь спустившись на самое дно пещеры, он осознал, насколько велик «бочонок», но не заметил следов пазух или карманов. Неожиданная злорадная догадка осенила его.
— Так вы убили навигаторов и теперь не можете попасть внутрь? Ха-ха…
— Радоваться нечему, — изо рта Второго валил пар. Старший сам уже чувствовал, какой лютый холод царит в сердце горы. — Радоваться нечему, потому что зверя надо кормить. А вот, кстати, Михаил…
Валька оглянулся и увидел помолодевшего, розовощекого Харченко в толстых тренировочных брюках и куртке на меху.
— Парень, ты на меня не злись, — с кривой улыбкой произнес Харченко. — Молод ты еще на стариков фыркать. Поломай спину лет тридцать, как я, за пенсию в двадцать гривен, тогда поглядим, как запоешь…
— Маркус вас спас, а вы его предали! Вы бы давно погибли от своего рака…
— Внутри этого слоника два голодных Эхуса, — ловко уклонился от спора профессор. — Оба ждут кормильца и готовы к почкованию.
— И после успешного почкования в первую же свободную пазуху можно уложить твою маму, — добавил Второй. — Ты знаешь, чем больна твоя мама?
Валька вздрогнул. Он словно воочию увидел, как маманя сидит у телефона, левой рукой массирует сердце и ждет от него звонка.
— Она уже выздоровела, и от вас мне ничего не надо!
— Ты зря горячишься, — возразил Харченко.
Мохнатая розовая туша нависала над Валькой, плавно покачиваясь и распространяя вокруг заметное тепло. Лишь спустившись на самое дно пещеры, он осознал, насколько велик «бочонок», но не заметил следов пазух или карманов. Неожиданная злорадная догадка осенила его.
— Так вы убили навигаторов и теперь не можете попасть внутрь? Ха-ха…
— Радоваться нечему, — изо рта Второго валил пар. Старший сам уже чувствовал, какой лютый холод царит в сердце горы. — Радоваться нечему, потому что зверя надо кормить. А вот, кстати, Михаил…
Валька оглянулся и увидел помолодевшего, розовощекого Харченко в толстых тренировочных брюках и куртке на меху.
— Парень, ты на меня не злись, — с кривой улыбкой произнес Харченко. — Молод ты еще на стариков фыркать. Поломай спину лет тридцать, как я, за пенсию в двадцать гривен, тогда поглядим, как запоешь…
— Маркус вас спас, а вы его предали! Вы бы давно погибли от своего рака…
— Внутри этого слоника два голодных Эхуса, — ловко уклонился от спора профессор. — Оба ждут кормильца и готовы к почкованию.
— И после успешного почкования в первую же свободную пазуху можно уложить твою маму, — добавил Второй. — Ты знаешь, чем больна твоя мама?
Валька вздрогнул. Он словно воочию увидел, как маманя сидит у телефона, левой рукой массирует сердце и ждет от него звонка.
— Она уже выздоровела, и от вас мне ничего не надо!
— Ты зря горячишься, — возразил Харченко.