Пленники астероида   ::   Гуревич Георгий

Минуты считаю, а еще месяцы впереди”.

Вижу я — человек не в себе, говорю ему ласково, как детей уговаривают: “Доктор, вы переутомились, вам отдохнуть надо. Опасно повсюду бывает. В Москве улицы переходить куда опаснее. В Кременье, когда гроза в лесу, еще страшнее. Один раз сосна сломалась, упала на просеку, веткой меня по спине хлестнуло. Еще бы шаг — и конец.

А как на войне бывало? Там не глупые небесные пули, а злые, вражеские, с умом направленные. Как же наши отцы в атаку на пули шли? Нужно было, вот и шли.

И наша работа Родине нужна. Сами знаете, не мне объяснять”.

Вздохнул он тяжело.

“Эх, Маруся, ясный ты человек, и душа у тебя здоровая. Полюбила бы ты меня, и я бы рядом с тобой здоровее стал и крепче”.

Что ему сказать на это? Я говорю:

“Доктор, я вас уважаю и помогу как умею, а люблю я Шуру-радиста, я вам про это говорила”.

Усмехнулся он криво и спрашивает с высокомерием:

“Чем же я хуже этого Шуры-радиста?”

“А тем и хуже, — отвечаю в сердцах, — что Шурка полярной ночью песни пел, всех смешил, а вас самого утешать надо. И тем еще, что Шурка мне говорил: “Полюби меня, на руках носить буду”, а вы говорите: “Полюби, чтобы меня спасти”. И еще тем, что Шурка ради меня своим интересом поступился, а вы для своего интереса готовы все забыть и бегом бежать”.

Поклонился он мне с издевкой. “Спасибо, — говорит, — за отповедь”. С тем ушел и дверью хлопнул.

Он ушел, а меня совесть замучила. Нечего сказать, отплатила за заботы.