JК
Пленники вечности :: Морозов Дмитрий
Страница: 2 из 352Утонулв болотной дымке ливонский значок, трепетавший над дозорными. Не сговариваясь, они бросили рысаков вскачь.
– Это были не кнехты, – пояснила причину их везения Дрель, – и, хвала светлым валарам, не оказалось в дозоре рыцаря. Пара ландскнехтов дрыхла в палатке, а забитые и зашуганные сервы, которым вручили алебарды и погнали на убой, попросту не рискнули останавливать благородную госпожу (тут она хохотнула) и сопровождающего ее крестоносца.
– Кем угодно был я на ролевых играх, – протянул ангмарец, – но чтобы крестоносцем…
Девушка, которой привычнее было называться на эльфийский манер Галадриэлью, а не всамделишним именем «по паспорту», молча прикоснулась рукой к его щеке, когда кони на миг сблизились. Со стороны, учитывая скорость рысаков, это могло выглядеть как пощечина. Назгул дернулся и скривился, и тут же загоготал во все горло.
Рано поутру, второпях собираясь в конный дозор, он порезался при бритье. Ну никак не получалось у него гладко и бескровно побриться остро заточенным кинжалом. Посему сердобольная Дрель пожертвовала для него величайшей драгоценностью – едва ли не последним куском лейкопластыря, каковым и заклеила глубокий порез крест-накрест.
Сукровица, тем не менее, проступила сквозь ткань, сделав ее из белоснежной грязно серой. Смотрелось это так, словно самый настоящий «фон такой-то», фанат крестоносного движения, нанес себе в молитвенном порыве, граничащем с приступом мазохизма, рану «во имя Богоматери».
– Это были не кнехты, – пояснила причину их везения Дрель, – и, хвала светлым валарам, не оказалось в дозоре рыцаря. Пара ландскнехтов дрыхла в палатке, а забитые и зашуганные сервы, которым вручили алебарды и погнали на убой, попросту не рискнули останавливать благородную госпожу (тут она хохотнула) и сопровождающего ее крестоносца.
– Кем угодно был я на ролевых играх, – протянул ангмарец, – но чтобы крестоносцем…
Девушка, которой привычнее было называться на эльфийский манер Галадриэлью, а не всамделишним именем «по паспорту», молча прикоснулась рукой к его щеке, когда кони на миг сблизились. Со стороны, учитывая скорость рысаков, это могло выглядеть как пощечина. Назгул дернулся и скривился, и тут же загоготал во все горло.
Рано поутру, второпях собираясь в конный дозор, он порезался при бритье. Ну никак не получалось у него гладко и бескровно побриться остро заточенным кинжалом. Посему сердобольная Дрель пожертвовала для него величайшей драгоценностью – едва ли не последним куском лейкопластыря, каковым и заклеила глубокий порез крест-накрест.
Сукровица, тем не менее, проступила сквозь ткань, сделав ее из белоснежной грязно серой. Смотрелось это так, словно самый настоящий «фон такой-то», фанат крестоносного движения, нанес себе в молитвенном порыве, граничащем с приступом мазохизма, рану «во имя Богоматери».