Страница:
247 из 302
Я полагал, что забрался уже в самое сердце пустыни; однако к полудню стал замечать, что камни, растрескавшаяся глина и пыль все более уступают место сплошному песку, на котором не росло ни кустика; а вскоре впереди замаячили и барханы. Значит, настоящая пустыня только начиналась. И, естественно, я не мог даже приблизительно судить о том, где она заканчивается. Сейчас я сам удивляюсь, что не повернул тогда назад: лезть очертя голову в пески с одной початой флягой воды и вовсе без пищи было чистым безумием. Но мною, вероятно вследствие жары и усталости, владела какая-то особенная упорная злость, не считавшаяся с доводами рассудка. Кому-то удавалось пересечь эту пустыню, раз слухи о людях, живущих за ней, дошли до мутантов — и это соображение перевесило в моих глазах все прочие. По счастью, мне хватило ума перестроить свой суточный график: я шел всю ночь, перенеся отдых на жаркие дневные часы.
Весь четвертый и пятый день я карабкался с бархана на бархан, по-прежнему ориентируясь по солнцу и отчаянно стараясь растянуть запас воды. Голова гудела от жары, на лице и руках облезала обожженная кожа; вдобавок ко всему мои убогие сандалии не могли должным образом защитить ноги от раскаленного песка. На исходе пятого дня я выпил последнюю каплю воды. Теперь дороги назад не было: учитывая, что силы мои с каждым днем уменьшались, я едва добрел бы до северной границы песков.
Шестой день был сплошным кошмаром. Голова моя словно наполнилась расплавленным свинцом, а рот — ватой.
|< Пред. 245 246 247 248 249 След. >|