Лунные прядильщицы   ::   Стюарт Мэри

Сверкнул нож, в меня он целился или в веревку, я так и не поняла, ибо из темноты вылетел с воплями Колин, словно взбесившийся терьер, и схватился за руку с ножом, по-моему, руками, ногами и зубами.

Но это едва сдержало критянина. Он споткнулся, полуобернувшись, отвел свободную руку и нанес сокру­шающий удар, смахнул мальчика, словно муху, и, как разъяренный бык, бросился ко мне. Я подняла веревку и натянула ее, и она пришлась ему на уровне голеней.

Я никогда не видела, чтобы человек так тяжело падал вниз головой. Казалось, он нырнул, вытянувшись во всю длину, к скалам. Он издал задыхающийся крик, затем непонятно откуда на него свалился мертвой хват­кой Марк. И они покатились вниз. Марк отпустил его и очень тяжело поднялся на ноги. «Еще один в твою пользу», – сказал он и улыбнулся. Затем упал на без­жизненное тело критянина и потерял сознание, будто выключили свет.



Глава 20

Tho' muchis taken, much abides…



Tennyson: Ulysses



Кабина каяка была переполнена. Марк, очень бледный и перебинтованный. Я в брюках Колина и огромнейшем свитере Марка, словно хиппи после тя­желой ночи. Лэмбис, сильный и собранный, но все еще экзотически пахнущий гвоздиками. Колин, с новым кровоподтеком на щеке, молчаливый? и довольно близко стоящий возле Марка. Это команда каяка. У маленького столика – глава Агиос Георгиос и трое старейшин де­ревни, старики, одетые в дикие по своей пышности крит­ские героические наряды, в которых, я подозревала, они и спят. Это вывод из той скорости, с которой они прибы­ли с аккуратно застегнутыми пуговицами.