Страница:
17 из 94
Зубов встал и уже у дверей, повернувшись,сказал:
— А шашки свои заберите, их вам за храбрость дали.
Москва. Ноябрь 1918 года
— Не ждали-то вас живым увидеть. Не ждали, — причитал дворник. От его старого тулупа пахло прогорклым лампадным маслом и кислятиной. — Батюшка ваш, помирая, все сокрушался. Плакал. Проститься хотел.
Табличка на дверях позеленела. Да и бог с ней, с табличкой, и папенькиным бывшим чином.
Туго повернулся ключ, растворилась дверь. Ударил в нос затхлый, пыльный запах.
— Все как есть сберег, — тихо и преданно сказал дворник, — все как есть.
Копытин достал из кармана пачку денег, отделил половину, протянул дворнику.
— Спасибо, Захар, дровишек раздобудь.
Дворник, стуча валенками, вбитыми в калоши, спустился вниз, и Копытин с Лапшиным вошли в квартиру. Такой же она была, маленькой и неуютной. Те же литографии на стене, та же пыльная скатерть на столе.
— Бедновато жили, а еще офицер, — усмехнулся Лапшин.
— На жалованье жили, — ответил Копытин, — на жалованье.
— Но ничего, Виктор, ты теперь при фартовом деле, доходном. Заживешь.
— Время покажет.
Пришел дворник с дровами, растопил печку. Потом пришла дворничиха, убралась в квартире.
Лапшин исчез куда-то. А Копытин достал из чемодана бутылку спирта, нашел стакан и выпил.
Вот он и дома. Нет, не было у него на душе сентиментального восторга и грусти. Не любил он свой дом.
|< Пред. 15 16 17 18 19 След. >|