МЧК Сообщает   ::   Хруцкий Эдуард Анатольевич

Он на Лиговке ломбард грохнул, трех красноперых замочил.

— У-у, — с ненавистью протянул Сеня, — понаехало залетных. Московским уже авторитета нет.

В комнате у стола сидели четверо, в кожаных тужурках, в фуражках со звездами.

Собан развалился на диване. Сидел тяжелый, сытый, в расстегнутой жилетке. Большое его гладко выбритое по-актерски лицо светилось покоем и добротой.

— Сегодня вечером приедете, — точно и резко, словно командуя перед строем, говорил Копытин. Он стоял спиной к окну, прямой и строгий, как на плацу. — Приезжаете, говорите, что из ЧК, — продолжал он, — берете драгоценности.

— Хозяев глушить? — спросил Семен.

— Нет. Только попугать. Пусть по городу слух пойдет, что ЧК грабит.

Собан захохотал. Встал, большой, плотный, сытый:

— До ночи здесь сидеть будете, наши там смотрят на всякий случай.

Часы в кабинете Манцева пробили пять раз.

Василий Николаевич поднял голову от бумаг, покосился на телефон. Молчит. Он опять углубился в бумаги.

В дверь постучали.

— Войдите.

— Разрешите, Василий Николаевич, — вошел Козлов.

Манцев вскочил, вышел из-за стола.

— Степан Федорович, что так долго? Садитесь.

— Василий Николаевич, Мартынов велел передать, что вроде сегодня.

— Факты?

— Приходил человек из домкома насчет ремонта электричества. Проверили: домком никого не посылал, и человека такого там не знают.

— Он заходил в квартиру?

— Да.