МЧК Сообщает   ::   Хруцкий Эдуард Анатольевич

Бахтин сбросил шубу на диван, сел за стол.

— Дело у меня к тебе, Фролов.

— Значит, вы, Александр Петрович, снова вроде как по сыскной части?

— Снова.

— Ай-яй-яй. Потомственный дворянин, надворный советник, орденов кавалер императорских…

— А ты, братец, никак, монархист?

— Спаси бог, спаси бог, — Фролов перекрестился. — Только как же так? До нас слухи доходили, будто в семнадцатом вас товарищи шлепнули. А вы опять, значит? — голос старичка стал жестким.

— Значит, опять, Фролов.

— А мы-то обрадовались…

— Рано.

— Значит, опять по сыскной части. А не боитесь, Александр Петрович? Время-то не прежнее. Лихое время, разбойное. Власть слабая. Слыхали, намедни шестнадцать постовых замочили. Значит, не боитесь?

— А когда я вас, хиву уголовную, боялся. Вспомни, Каин? Когда?

— Лихой вы человек, Александр Петрович.

— Ладно, — твердо сказал Бахтин, — любезностями мы обменялись.

Он достал из кармана футляр, положил его на стол, раскрыл. Брызнул в тусклом свете лампы зеленый огонь камней. Лежало в футляре изумрудное ожерелье редкой красоты.

— Продать желаете? — Фролов от волнения даже с голосом совладать не смог.

— Знаешь, чье?

— Как же, господина Васильева вещь, Григория Нилыча. Ординарного профессора Катковского лицея. Великой цены ожерелье.

Фролов смотрел на камни жадно, как голодный на пищу. Он ласкал их глазами, ощупывал.