Мадам, вы будете говорить?   ::   Стюарт Мэри

И постаралась не думать о Джонни… мысли о Джонни не приносят добра… Надо думать о том, как тихо здесь и как хорошо побыть одной…

– Вам нездоровится?

Вздрогнув, я открыла глаза.

В храм вошел мужчина, двигаясь так тихо, что я не услышала его приближения. Слегка хмурясь, он стоял надо мной.

– Что случилось? Жара?

Он проявлял ко мне внимание явно нехотя, словно чувствовал себя обязанным предложить помощь, но всей душой надеялся, что я в ней не нуждаюсь.

Зная, что на ресницах у меня висят слезы, я почувствовала себя глупо.

– Со мной все в порядке, благодарю, – сказала я отрывисто. – Я просто отдыхала и наслаждалась одиночеством.

Он поднял брови и саркастически скривил губы:

– Простите.

Я встала, чувствуя себя еще большей дурой.

– Извините меня. Я не хотела… я была груба. Я… это правда. У меня нечаянно вырвалось, но вы застигли меня врасплох.

Не отвечая, он продолжал стоять и смотреть на меня. Я почувствовала, что краснею как школьница, и по какой-то идиотской причине слезы снова навернулись мне на глаза.

– Обычно я не грублю незнакомцам, – сказала я, – особенно когда они настолько добры, что интересуются моим здоровьем. Пожалуйста, простите меня.

Он не улыбнулся, но довольно мягко заметил:

– Это я виноват, что застал вас врасплох. Может, вам закурить сигарету, чтобы собраться с силами, прежде чем выйти отсюда?

Он протянул мне пачку и добавил, видя, что я медлю:

– Если вы и сигареты не берете у незнакомцев, нам лучше поправить дело. Меня зовут Кольридж. Ричард Кольридж.