Мадам Катр и ее дети   ::   Сименон Жорж

Сидел, как мышка, затаившись в темной норе.

Голос матери наверху говорил о слесаре, потом о комиссаре полиции... Старший, которого забыли обслужить, а возможно просто из любопытства, покинул столовую и поднялся наверх.

- Немедленно отправляйся спать...

- Но...

Кто знает, не был ли этот пронзительный, с надрывом голос полон рыданий, не находившим выхода из сведенного судорогой горла?

- Если бы ты не подавал брату дурного примера...

- Ну и семейка, боже мой! - вздохнул кто-то из сидящих внизу.

- Мальчишки просто несносны, совсем не считаются с матерью.

И она не умеет себя поставить. То сюсюкает с ними, то, по поводу и без повода, награждает затрещинами...

- И неизвестно, кто из них достоин большей жалости...

За скатом последовали котлеты с пюре и с брюссельской капустой. Затем сыр. Наконец, яблоки, и, очищая их от кожуры, обедавшие все еще продолжали слышать наверху, у двери туалета голос мадам Катр.

- Открой, обещаю тебе, я тебя не трону... Слышишь?

Ребенок захныкал.

Прошло еще какое-то время. Заговорили о чем-то другом. Отобедав, подсели поближе к печке. И тут появилась мадам Катр, которую не ждали, с застывшим лицом и с чуть менее сизым под свежим слоем пудры носом.

Оглядела присутствующих с неким подобием полуулыбки, готовой превратиться в гневную гримасу. Но все сохраняли серьезность, занимаясь беседой или чтением.

- Рыбы не надо, - сказала она Раймонде.