JК
Магия успеха :: Семенова Мария Васильевна
Страница: 23 из 455По-новому он запил пару лет назад, когда стало окончательно ясно, что Витька, младший брат Сереги, из Чечни не вернется…
— Эй, батя, — распахнув дверь, Тормоз щелкнул выключателем и потряс лежавшего ничком отца за костлявое плечо, — где мать?
На полу валялись порожние флаконы «красной шапочки» — средства для обезжиривания поверхностей, воздух был пропитан перегаром, папиросным дымом и вонью давно не мытых телес, зато на самом видном месте красовалась офицерская парадка, правда без орденов и медалей. Награды были давно проданы и пропиты…
— А-о-у… — Захлебнувшись харкотиной, Прохоров-старший заворочался, приоткрыл осоловевшие глаза, и по его небритой щеке потянулись слюни. — Пара… Паралик разбил Семеновну… Аккурат «Время» началось… На Костюшко оттащили, паралик…
Он вдруг густо рыгнул утробно-прогорклым, погрозил кому-то кулаком и, ткнувшись мордой в грязную подушку, раскатисто захрапел.
«Эх, батя, батя». Смотреть на него было тягостно, и, опустив глаза, Серега пошел в коридор к телефону. Однако, сколько он ни названивал в городскую больницу номер двадцать шесть, никто не отозвался, — понятное дело, ночь, час собаки, время, когда больше всего хочется спать, и, плюнув, Тормоз направился в ванную. Утро вечера мудренее.
Горячей воды не было уже месяц, с уханьем забравшись под слишком уж бодрящий душ, Серега внезапно вспомнил, как когда-то уходил в армию.
— Эй, батя, — распахнув дверь, Тормоз щелкнул выключателем и потряс лежавшего ничком отца за костлявое плечо, — где мать?
На полу валялись порожние флаконы «красной шапочки» — средства для обезжиривания поверхностей, воздух был пропитан перегаром, папиросным дымом и вонью давно не мытых телес, зато на самом видном месте красовалась офицерская парадка, правда без орденов и медалей. Награды были давно проданы и пропиты…
— А-о-у… — Захлебнувшись харкотиной, Прохоров-старший заворочался, приоткрыл осоловевшие глаза, и по его небритой щеке потянулись слюни. — Пара… Паралик разбил Семеновну… Аккурат «Время» началось… На Костюшко оттащили, паралик…
Он вдруг густо рыгнул утробно-прогорклым, погрозил кому-то кулаком и, ткнувшись мордой в грязную подушку, раскатисто захрапел.
«Эх, батя, батя». Смотреть на него было тягостно, и, опустив глаза, Серега пошел в коридор к телефону. Однако, сколько он ни названивал в городскую больницу номер двадцать шесть, никто не отозвался, — понятное дело, ночь, час собаки, время, когда больше всего хочется спать, и, плюнув, Тормоз направился в ванную. Утро вечера мудренее.
Горячей воды не было уже месяц, с уханьем забравшись под слишком уж бодрящий душ, Серега внезапно вспомнил, как когда-то уходил в армию.