JК
Поезд Ноя :: Щупов Андрей
Страница: 18 из 35Проявляя недюжинную волю и внешне довольно уверенно Егор подцепил пальцами подсохший колбасный кружок, виртуозным движением переправил в рот, тут же промокнул губы салфеткой. На него взглянули с удивлением. Салфетки на этой стадии действительно воспринимались тяжело. И снова он мысленно усмехнулся. Опять всех обманул. Напился в дым и притворился трезвым.
— Ну-с! За тех, кто в море? — он поднял свою посудину.
— А кто нынче не в море? — Жорик коротко хохотнул, но тут же спохватился. — Отличный тост! Поддерживаю! За нас, стало быть, — за всех оставшихся…
* * *
— Опаздываем, Павел Матвеевич?
— Есть немного, — полковник, приподняв рукав, покосился на мерцающий изумрудным светом циферблат. — По идее, следовало бы чуток ускориться.
Ускориться им и впрямь не мешало. Хоть по идее, хоть вовсе безыдейно. Однако скорость предвещала риск. Ноги на мокрых шпалах опасно разъезжались, мутная пелена плотно закрывала бредущих впереди и сзади. Безумные условия для тех, кто шагает над пропастью. Павел Матвеевич припомнил фразу Столыпина: «Вперед, но на мягком тормозе!». Для них это было тем более справедливо, что по сию пору не у всех получалось идти ровно. Раскачивались, словно морячки, после годового плавания впервые ступившие на сушу. Потому и подбирали людей особенно придирчиво. Потратив лишнюю пару дней, выводили на крыши вагонов под открытое небо. Проверка оказалась нелишней. Многих храбрецов скручивало в первые же секунды. Люди ложились на живот, начинали задыхаться, выпучив глаза и напоминая выброшенную на песок рыбу. Таких приходилось уносить за руки и за ноги.
— Ну-с! За тех, кто в море? — он поднял свою посудину.
— А кто нынче не в море? — Жорик коротко хохотнул, но тут же спохватился. — Отличный тост! Поддерживаю! За нас, стало быть, — за всех оставшихся…
* * *
— Опаздываем, Павел Матвеевич?
— Есть немного, — полковник, приподняв рукав, покосился на мерцающий изумрудным светом циферблат. — По идее, следовало бы чуток ускориться.
Ускориться им и впрямь не мешало. Хоть по идее, хоть вовсе безыдейно. Однако скорость предвещала риск. Ноги на мокрых шпалах опасно разъезжались, мутная пелена плотно закрывала бредущих впереди и сзади. Безумные условия для тех, кто шагает над пропастью. Павел Матвеевич припомнил фразу Столыпина: «Вперед, но на мягком тормозе!». Для них это было тем более справедливо, что по сию пору не у всех получалось идти ровно. Раскачивались, словно морячки, после годового плавания впервые ступившие на сушу. Потому и подбирали людей особенно придирчиво. Потратив лишнюю пару дней, выводили на крыши вагонов под открытое небо. Проверка оказалась нелишней. Многих храбрецов скручивало в первые же секунды. Люди ложились на живот, начинали задыхаться, выпучив глаза и напоминая выброшенную на песок рыбу. Таких приходилось уносить за руки и за ноги.