Маёр Вихрь   ::   Семенов Юлиан Семенович

А для себя ничего не смогла.

— А за меня ты когда стала землю и небо просить? С самого начала?

— Нет.

— А когда?

— В тюрьме.

— Почему?

— Не знаю... Я там вас часто вспоминала. Никого так часто не вспоминала — ни маму-покойницу, ни папу, ни дядю Васю.

Аня снова заплакала.

— Что ты?

— Я теперь на всю жизнь обгаженная — в гестапо сидела, их шифровку передала.

— Перестань, — сказал Вихрь. — Чтоб ты не терзала себя, запомни и выкинь из памяти: я тоже сидел в гестапо.

— Когда?

— Меня арестовали в первый день. Помнишь, я пришел на явку только через неделю?

— Помню.

— Я был в гестапо все это время.

— А как же...

— Я бежал с рынка. Это долгая история. Словом, я бежал от них...

— А почему...

— Что?

— Почему вы ничего не сказали?

— Потому, что мне надо было выполнить операцию. Выполню — скажу.

— Вы никому не сказали?

— Никому.

— И Коле?

— Даже Коле.

— Значит, вы нам не верили?

— Я вам всем верю, как себе.

— Тогда... почему же вы... молчали?

— Ты в себя не можешь прийти? Тебе ведь кажется, что перестали верить в Центре? А каково было бы мне — руководителю группы? Тебе ведь казалось, что и я тебе не верю, да?

— Да.

— Нам пришлось бы уйти. А новую группу сколько надо готовить? Месяц. А передавать связи? Месяц. Налаживать связи? Месяц. Входить в обстановку? Месяц. А что может случиться с городом? Для меня — сначала дело, после — сам.