Полет валькирий   ::   Марышев Владимир

Робот, пишущий непристойности, — что может быть смешнее? «Развлекалка» дрожала отхохота.

— Написал? Чудненько. Теперь перечитай все это и хорошо запомни, кто ты есть. Запомнил? Все, можешь стереть.

Кен наморщил лоб. У него явно не хватало фантазии, чтобы придумать новое, более изощренное издевательство. Наконец он сдался:

— Фред, хочешь покуражиться? Переведи «скорпиончика» на свой код. Мне что-то надоело.

Подобные сцены Родриго приходилось наблюдать на каждом шагу. Глумиться над киберами считалось у десантников правилом хорошего тона, и даже робо-техники, с помощью тонких манипуляций возвращая к жизни своих подопечных, нередко крыли их последними словами — просто так, в силу привычки. Да и на Земле хозяева не очень-то жаловали своих механических слуг. Хотя со времени Реконкисты прошло уже больше ста лет, ненависть людей к роботам не затухала. Могло показаться, что она шла из глубины веков, закрепившись на молекулярном уровне, проникнув в гены. Человечество никак не могло забыть своего унижения и страха.

Это не поддавалось разумному объяснению. Роботы были совсем не те, из-за которых пришлось начинать Реконкисту, они не умели оскорбляться и с тупой покорностью выполняли самые нелепые команды. Но люди так давно страдали ксенофобией, что привыкли все новые и новые ее приступы воспринимать как норму. Еще совсем недавно, по историческим меркам, во многих уголках планеты считалось возможным и даже более того — необходимым уничтожать инородцев и иноверцев.