Малампэн   ::   Сименон Жорж

— Послушай, Эдуар, зачем тебе весь день торчать в этой комнате? Почему бы тебе не пойти в больницу?

— Они думают, что я уже выехал на юг…

— Ты возьмешь отпуск позже, когда он поправится…

Я рассердился. Рассердился из-за ее присутствия! И, по правде говоря, рассердился от того, что она вмешивается в чисто мужские дела. Я очень хорошо разбираюсь в своих чувствах: мой отец, я. Било… Я всецело поглощен всем этим. Я не допущу, чтобы женщина… Я нетерпеливо возразил:

— Ты бы лучше поехала к своему сыну!

Конечно, к Жану, которого я впервые назвал ее сыном! Она ответила так же нервно, как я:

— Ты знаешь, я не очень люблю ездить к твоей матери!

Мы оба раскаялись в своих словах. Я почувствовал, что, выйдя из детской, она чуть не заплакала. Я слышал, как она одевалась в своей комнате.

Потом бросился в гостиную, открыл окно и увидел, как отъезжала моя машина.

Жаль!..

В это воскресенье, как и в другие, отец остался во дворе в то время, как мы вошли в переднюю, и потом, сняв пальто, проследовали в комнату налево, где хозяева принимали гостей. Мне пришлось поцеловать розовые надушенные щеки тети Элизы, потом пахнущее табаком лицо дяди Тессона.

Окна были очень высокие. Я видел, как отец распрягал лошадь; в этом городском дворе он выглядел еще выше и сильнее и, казалось, стеснялся своего рос га и веса. Здесь он был не на своем месте. Я уверен, что он приезжал сюда неохотно. Он осторожно вел кобылу мимо кустов, потому что однажды были жалобы на то, что лошадь задела розы или рододендроны.