Малампэн   ::   Сименон Жорж

— Ты бы лучше лег! Что ты делаешь с этим стулом? Ты с ума сошел?

А ведь она два раза проходила через комнату, не обращая внимания на мою деятельность.

— Сейчас я промою твои болячки. Есть будешь после! Запах воды с кислородом и шипение пены… Потом более неприятный запах мази… Мать вертела меня направо и налево без церемоний, зажимая мне кожу своими железными пальцами… и ее лицо, которое я видел совсем близко, лицо без выражения…

— У тебя опять коптила печка. Ноздри совсем черные.

И она чистила мне ноздри ватой, скатывая ее пальцами.

Она делала мне больно. Вытянув шею, я ждал, когда это кончится. Тогда, поверх ее плеча, я увидел отца: он бесшумно появился в проеме двери и смотрел на меня. Он молчал. Курил трубку, как всегда после еды. Его большие глаза блестели.

Мать, видимо почувствовав его присутствие, обернулась:

— Что тебе здесь надо?

Я испытал унижение, когда отец, не протестуя, вернулся в кухню.

— Если ты опять расцарапаешь свои болячки, я свяжу тебе руки, слышишь?

Мать, может быть, не помнит этих слов, но у меня они до сих пор звучат в ушах, со всеми интонациями, как граммофонная пластинка.

— Ты не можешь сидеть иначе как на полу?

Потому что я слишком хорошо помню ее голос, сегодня мне кажется, что она говорила, не думая о том, что говорит, просто чтобы производить шум.

Ворчала, не намереваясь ворчать. Ухаживала за мной приблизительно с таким же чувством, с каким я ел после страха за Било, только что испытанного нами.

На улице был ветер.