Полное выздоровление   ::   Тюрин Александр Владимирович

Наверное, он даже может под каким-нибудь предлогом до этой дамочки, в целом, и до ее коленки, в частности, дотронуться. Например, облокотиться, зашатавшись от сильного чиха. Нахрен всю писанину, если Исидова не отскочит. А ведь, пожалуй, не отскочит.

Но вдруг Малов сообразил, что она купила его за несколько минут своей мнимой доверительностью, а еще пуще своими убедительными рельефами. Не за дорого, кстати. Нет, мотать отсюда. Это ж не тюрьма. Пусть штрафанут, пусть месячишко попрессуют в исправильнике. А потом — воля. И живописуй любимых бацилл хоть пальцем на дерьме.

Раненый в душу Малов грубо толкнул дверь сестринской и, тяжко топая, отправился в свой бокс. У него найдутся сообщники, уговаривал себя горе-писатель, макая перегревшуюся голову под кран — смелые, наглые — такие, как он. Не могут не тосковать однодельцы по другим измерениям жизни. Алкоголику, наверняка, снятся парки, скамейки, щебетание птичек, стаканы с красным и белым. Бомж хочет услышать стук колес, который бесплатно понесет его на юг, к звенящим истекающим соком базарам и надежной крыше теплого небосвода над головой. Подданный Венеры, должно быть, соскучился по боевым подругам. А террорист тоскует по звонкому выкликанию лозунгов в кругу товарищей по борьбе. И возможности для побега найдутся, даже при запертых дверях и зарешеченных окнах. Есть у кое-кого золотые руки, пригодные для распиливания решеток, есть подсобные материалы для вязания веревок.

В дальнейшем Малов не терял времени даром, он намекал своим товарищам, он отзывал их в сторону по одному и по двое.