Полуденная буря   ::   Русанов Владислав

Сотник и Мак Кехта коней ускорили. И наши с Гелкой за ними поспешили.

С одной стороны, всё верно. Чем быстрее мы подальше от фактории окажемся, тем лучше. Но с другой — как же трясло меня с непривычки! Неужто за эти муки я кровью и потом заработанные самоцветы отдал?

Каждый шаг коня отдавался ударом мне, как бы это помягче выразиться, под седалище. Не успевал мой многострадальный зад вернуться, как его встречал следующий удар, кажется, вдвое сильнее предыдущего. И так раз за разом, шаг за шагом. От тряски все внутренности спутались в один клубок — не разберешь, где кишки, а где печенка. Зубы приходилось держать стиснутыми, чтоб не клацать, как с мороза. А земля рябила и смазывалась цветными пятнами перед трясущимися глазами.

Да я лучше пешком! Хоть на край света! С любыми мешками на горбу! С любыми попутчиками! Желвак так Желвак. За счастье покажется. Лишь бы не на проклятой скотине. За что их люди любят? В песнях поют о конях — спутниках и соратниках воинов — едва ли не чаще, чем о любви к женщине.

Я глянул на моих спутников.

Гелка тряслась наравне со мной. Вцепилась обеими руками в луку. Коса трепещет за плечами, как хвост спасающейся от своры лисички. Но держится Гелка, не отстает ни на шаг. Мне даже стыдно малость стало. Ребенок может, а я что?

Сотник и Мак Кехта ехали легко и непринужденно. Немного по-разному. Пригорянин на каждый шаг коня приподнимался чуть-чуть — кулака не просунуть — на стременах. И похоже, никаких усилий на это не затрачивал.