Полые холмы (Мерлин 2)   ::   Стюарт Мэри

Из рядов королевской свиты на меня бросали любопытные узнающие взгляды. Среди этих всадников не было, я полагаю, ни одного, кого не достигло бы уже известие о том, что произошло ночью в Тинтагеле и какую роль я сыграл в исполнении королевского желания. Быть может, самые простодушные из свиты даже ждали от короля благодарности и награды для меня или уж по меньшей мере признания и привета. Но я, выросший среди королей, хорошо знал: если надо награждать и взыскивать, то сначала находят, с кого взыскать, не то вина еще, глядишь, пристанет к самому королю. Король Утер сейчас понимал только одно: что по моему, как он считал, недосмотру герцога Корнуолльского убили в то время, как он, король, возлежал с его герцогиней. Он не видел в смерти герцога той мрачной иронии, что прячется за приветливой маской богов, требующих от нас исполнения их воли. Утер, малознакомый с делами богов, понимал только, что, выждав всего один день, мог бы добиться своего открыто и не роняя собственной чести. Он гневался на меня вполне искренне, но будь это даже напускное - ему ведь надо было возложить на кого-то вину; как бы он в глубине души ни воспринял смерть герцога - а она, бесспорно, была для него волшебной дверцей к желанному браку с Игрейной, - но перед людьми ему полагалось сокрушаться; и я оказался жертвой, которую он принес на алтарь своего сокрушения.

Один из его рыцарей - это был Кай Валерий, он скакал сбоку от короля, - наклонился в седле и сказал ему что-то, но Утер и бровью не повел.