Поправка на человечность   ::   Силецкий Александр

Негодник он, понятно, кляузы куда не надо пишет, разные доносы... Но не будь его - и что-то словно опустеет. Такая маленькая полочка останется незанятой в душе...

- А закадычный друг по лестничной площадке - Апшерон Бертольдович Халява!.. Без него-то как?! Вчера, ну, до чего же мило посидели! Был яблочный пирог, откуда-то хороший чай, по телевизору концерт...

А сослуживцы?

Я же с ними двадцать лет, родные люди!.. Безусловно, были неурядицы и разбирательства, и ссоры - вон, с Пополамовым, поди, шестнадцать лет ни "здрасьте" и ни "до свиданья", так, помилуйте, неужто в этом дело!

А Иванов-Тангейзер... Милый человек! Кстати, должен мне четырнадцать рублей...

А Левитян, Пилятьев, Бонжуванов, Дулин!.. Еще этот... ну! А, Бог с ним... Дуська, наконец! Паршивые котлеты стала делать, обленилась, супом давеча едва не отравила, я еще припомню ей... Зато фактура!.. А душа...

Эх, всех люблю! Как брат, как...

- И соседей - тоже! - срывающимся от волненья голосом потребовал Шарапкин. - Я вам список дам. И сослуживцев - всех до одного!

- Что?! - поразились тертые мямляне. - А... не многовато ли?

- Нисколько! Если говорю, то так оно и есть! Чутье во мне. Да-да! Какай я, к черту, настоящий человек, когда их рядом нет? Мне...

- Ясно, ясно, - не дали ему договорить мямляне и снова, с неземной какой-то страстью, взялись обсуждать сложившуюся обстановку. В такую ситуацию они, как видно, попадали в первый раз.