Поправка на человечность   ::   Силецкий Александр

Он зажмурился и зябко съежился в своей пижаме, как заклятие твердя себе, что это только сон, дурной и, как всегда, нелепый, что сейчас наступит пробуждение и все само собой в момент пройдет...

Сколько это продолжалось, он не представлял. Но когда он, наконец, отважился раскрыть глаза, то обнаружил, что никакой звездной бездны нет и в помине.

Теперь он находился в непонятном помещении, заполненном диковинными аппаратами, лежал на чем-то вроде низенькой кушетки, а прямо перед ним стояли пять субъектов до того пугающего вида, что Шарапкин, не стесняясь, заорал, как будто бы в здоровый зуб ему воткнули бормашину, и инстинктивно попытался сесть, однако, чуть-чуть приподнявшись, тотчас же с размаху ткнулся лбом в какую-то незримую преграду.

Похоже, кушетку накрыли прозрачным колпаком, и, как ни дергался Шарапкин, как ни брыкался, результат оставался прежним - он на что-то постоянно натыкался.

Тогда Шарапкин прекратил борьбу и, мокрый от страха, приготовился к ужасной смерти, подумав про себя: "Пытайте, гады, в убеждениях я - свят, секретов никаких не видам!.."

Впрочем, единственным большим секретом в его жизни была Дуська из их столовой - он за ней слегка приударял без ведома жены, - да только Дуська сейчас как-то отошла на задний план.

Десятым чувством он внезапно уловил: она тут вовсе ни при чем.

Потом и страх прошел - скачком: был и не стало... А ему на смену приплыло спокойствие, вернув способность трезво рассуждать.