JК
После нас - хоть потом :: Лукин Евгений
Страница: 1400 из 1427- Давай-ка так… Полку верни на место, а то, не дай Бог, клиент нагрянет, а у нас тут изба-читальня! Кофейку свари, а там посидим, побалакаем…
Вот и поди пойми, кто кого наколол! Если ворчание кудесника по поводу изящной словесности было непритворным, то, очевидно, Глеб. Если же допустить, что Ефрем Нехорошев, пряча под эзотерикой классику, использовал соблазн запретного плода, чтобы повысить таким образом культурный уровень своего не слишком грамотного питомца, то хитрецом, несомненно, оказывался он сам.
Так или иначе камуфляж вскоре был восстановлен, кофе сварен, и учитель с учеником воссели на табуретах за освобождённым от всего лишнего столом, под которым немедленно затеплились два жёлтых кошачьих глаза.
- Значит, любопытствуешь, как… - неторопливо начал колдун. - В столбик, Глебушка, в столбик… Карандашиком на школьной тетрадке…
- Не понял…
- Сейчас поймёшь, - пообещал старый чародей, беря щербатую чашку за обломок ручки. - Про «Доски судьбы» слыхал? Ну вот что-то в этом роде… Короче, с предсказаний я начал, Глебушка. Верней даже, с предсказания…
Первые школьные годы вихрастый Ефремка Нехорошев был не в меру задорен и проказлив, а потом - как подменили мальчонку: необщителен стал, мрачен, учёбу забросил напрочь. Собственно, он и раньше-то в отличниках не числился, но хотя бы, получая очередную двойку, делал вид, что огорчён! А теперь… Учителя разводили руками и списывали всё на переломный возраст, однако сам Ефрем с угрюмой взрослой ясностью сознавал причину перемен. Причиной было горе. Не какая-нибудь там мальчишеская обида, а именно горе. Народное. Предстоящее.
Вот и поди пойми, кто кого наколол! Если ворчание кудесника по поводу изящной словесности было непритворным, то, очевидно, Глеб. Если же допустить, что Ефрем Нехорошев, пряча под эзотерикой классику, использовал соблазн запретного плода, чтобы повысить таким образом культурный уровень своего не слишком грамотного питомца, то хитрецом, несомненно, оказывался он сам.
Так или иначе камуфляж вскоре был восстановлен, кофе сварен, и учитель с учеником воссели на табуретах за освобождённым от всего лишнего столом, под которым немедленно затеплились два жёлтых кошачьих глаза.
- Значит, любопытствуешь, как… - неторопливо начал колдун. - В столбик, Глебушка, в столбик… Карандашиком на школьной тетрадке…
- Не понял…
- Сейчас поймёшь, - пообещал старый чародей, беря щербатую чашку за обломок ручки. - Про «Доски судьбы» слыхал? Ну вот что-то в этом роде… Короче, с предсказаний я начал, Глебушка. Верней даже, с предсказания…
Первые школьные годы вихрастый Ефремка Нехорошев был не в меру задорен и проказлив, а потом - как подменили мальчонку: необщителен стал, мрачен, учёбу забросил напрочь. Собственно, он и раньше-то в отличниках не числился, но хотя бы, получая очередную двойку, делал вид, что огорчён! А теперь… Учителя разводили руками и списывали всё на переломный возраст, однако сам Ефрем с угрюмой взрослой ясностью сознавал причину перемен. Причиной было горе. Не какая-нибудь там мальчишеская обида, а именно горе. Народное. Предстоящее.